8 июня 1810 года родился Роберт Александр Шуманн (Robert Alexander Schumann)
Роберт Шуманн – великий композитор, которого язык не поворачивается назвать немецким, хотя в его творчестве очень много специфически германского. Его дарование настолько велико, а влияние, оказанное им на композиторов, литераторов, мыслителей и общественных деятелей своего и следующих поколений, настолько огромно и всемирно, что проще, наверное, говорить просто о его саксонском происхождении и мировой славе. К слову, Саксония как таковая дала миру наибольшее количество величайших музыкальных имен: стоит упомянуть Иоганна Себастиана Баха, Георга Фридриха Генделя, Рихарда Вильгельма Вагнера и того же Роберта Александра Шуманна, и станет ясно, что количество музыкальных гениев на единицу площади в королевстве Саксония нужно считать беспрецедентным.
И все же имя Роберта Шуманна как будто бы находится немножко в тени его современников – Вагнера, Верди, Шопена и даже Листа. Когда обращаешься напрямую к гениальной музыке Шумана, это кажется совсем странным. Я полагаю, что секрет меньшей популярности музыки Шуманна в широких меломанских кругах кроется не только в ее, по преимуществу, камерности и некоторой усложненности, но и в его природной скромности и обращенности внутрь себя. Шуманн в какой-то мере был композитором для композиторов: его мелодическими и гармоническими открытиями успешно пользовались другие, выращивая из гениальных мелодических зерен Шуманна великие симфонические полотна.
Самый наглядный пример. Есть ли такой человек, который не знал бы «Полета валькирий» Рихарда Вагнера? Если таковые когда-то и были, усилиями Фрэнсиса Форда Копполы, снявшего вертолетную атаку американских ВВС во Вьетнаме под эту выдающуюся музыку в своем «Апокалипсисе сегодня», их число сведено к минимуму. А теперь сенсация: подлинным автором этой простой, но такой эффектной мелодии является Роберт Шуманн – послушайте или сыграйте на фортепиано его «Смелого (дикого) наездника» (в оригинале – Wilder Reiter) из «Альбома для юношества», и вы в этом убедитесь (даже тональность сохранена – до мажор). Замечательно, что и образ один и тот же: валькирия, как известно, также по своей природе является всадницей – дикой (смелой) наездницей (имя коня Брунгильды, если кто-то подзабыл, Grane). Я лично сообщил об этом своем открытии нескольким очень известным российским академическим музыкантам, и некоторые из них мне посоветовали написать на эту тему диссертацию. Вместо диссертации сообщаю о совеем открытии здесь, а научные труды пусть пишут специально обученные для этого люди. Кроме этого примера, предлагаю сравнить главную тему первой части Концерта для фортепиано ля минор Шуманна и побочную тему в увертюре «Летучего Голландца» Вагнера: обе, насколько я понимаю, посвящены обрисовке романтического женского образа, в первом случае – невесты Роберта Клары, во втором – возлюбленной Голландца Сенты.
Возвращаясь к «Полету валькирий», необходимо рассказать о взаимоотношениях Шуманна и Вагнера, которые, пожалуй что, нельзя назвать дружбой по той простой причине, что у Вагнера друзей как таковых не было – у него были только помощники, иные добровольные, иные нет.
Шуманн и Вагнер общались в Дрездене и в Ляйпциге на протяжении пяти лет – с 1844-го по 1849-й, когда Вагнер вынужден был бежать из Саксонии, чтобы не быть повешенным за участие в революционных событиях. Кажется, в Ляйпциге, как мне рассказывал об этом великий русский пианист, главный специалист по Шуману и лучший исполнитель его фортепианной музыки в России и не только мой друг Павел Григорьевич Егоров (1948–2017), есть мемориальная пивная, на которой висит табличка, сообщающая о том, что в ней за кружкой пива встречались Роберт Шуманн и Рихард Вагнер. Их общение, по свидетельству очевидцев и самого Рихарда Вагнера в его воспоминаниях, было весьма специфическим: Вагнер без умолку болтал, а Шуманн внимательно слушал, не произнося ни звука. Так они обменивались мнениями на разные темы.
Все, кто видел Шуманна в жизни, подчеркивают эту его особенность: на людях он практически не разговаривал, только кивал головой, когда был согласен в чем-то с собеседником. То же самое было и в России, куда Шуманн приехал на гастроли вместе со своей женой-пианисткой Кларой Шуманн-Вик в 1844 году. Супругов Шуманн принимали в императорской столице в особняке графов Виельгорских, в котором нынче, на площади Искусств, расположена гимназия при Русском музее. Граф Михаил Виельгорский, сам игравший на виолончели, один из первых поклонников и пропагандистов музыки Шуманна в России, пытался с ним поговорить, но успех был таким же, как у Вагнера и остальных, что Виельгорского безмерно удивило. Это еще более удивляет, если вспомнить, что Роберт Шуманн в юности под влиянием рассказов и романов Гоффманна хотел стать литератором и на протяжении многих лет в качестве музыкального критика очень много писал для своей ляйпцигской «Новой музыкальной газеты» (Neue Zeitschrift für Musik). В общем, писать – писал, а разговаривать не любил. Бывает – может быть, это было высокомерие: дескать, о чем с вами разговаривать-то, с невеждами…
В Россию, к слову, в 1844 году Шуманн приехал «в обозе» своей супруги – знаменитой в Европе пианистки, потому что его собственная музыка была еще не настолько известна, чтобы прославить его, а играть сам он не мог из-за растяжения суставов на пальцах обеих рук, что для него, начинавшего в юности также как пианист-виртуоз, стало несчастьем, подобным глухоте Бетховена. Говоря о жизни Роберта Шуманна, нельзя, конечно же, не упомянуть о ее, по сути, главном событии – любви к прекрасной Кларе Вик, на которой он женился после десяти лет знакомства и ухаживаний вопреки воле ее отца, музыкального педагога Фридриха Вика, желавшего продать свою дочь подороже – выдать ее замуж за более успешного и состоятельного жениха или же получить какую-то собственную выгоду от ее брака с Робертом Александром. Протестантская мораль, а что вы хотите!
Роберт познакомился с Кларой в 1830 году, когда ему было 20 лет, а ей 11 – он присутствовал на выступлении юной пианистки в Ляйпциге в салоне Аньес Карус. Похоже, что он сразу понял, что влюблен, и устроился учеником к ее отцу – педагогу по фортепиано упомянутому выше Фридриху Вику. Шуманн познакомил юную Клару с музыкой Иоганна Себастиана Баха, с прозой Эрнста Теодора Амадея Гоффмана и со своими сочинениями, и девочка в него влюбилась. Когда в 1835 году Кларе исполнилось 16 лет, Роберт сделал ей предложение, однако ее отец согласия не дал, и на протяжении пяти лет шла мучительная борьба Роберта и Клары против ее отца за право влюбленных быть вместе. Благодаря этой драме мы имеем главные музыкальные шедевры Роберта Шуманна, созданные им в процессе переживаний по поводу невозможности быть вместе с любимой, – знаменитые фортепианные циклы и песни на стихи великих немецких романтиков Генриха Гейне, Йозефа Айхендорфа и Адельберта фон Шамиссо. Впрочем, эта трагическая коллизия разрешилась счастливо и даже с элементами комедии в духе «Женитьбы Фигаро».
Имея за спиной в том числе и юридическое образование, Роберт подал заявление в высший апелляционный суд Королевства Саксония с просьбой разрешить его брачный союз с Кларой без согласия отца. Вику удалось затянуть судебный процесс на 13 месяцев, однако справедливость восторжествовала: суд разрешил бракосочетание, а строптивый отец невесты Фридрих Вик – что забавно – был параллельно приговорен тем же судом за клевету на своего будущего зятя по поводу его мнимого пьянства к 18 дням тюрьмы. Роберт подарил невесте на свадьбу упомянутый выше Концерт для фортепиано с оркестром ля минор, сыграв который в качестве солистки, Клара оценила его такой записью в своем дневнике: «Наверное, мне самой больше не стоит сочинять музыку». Достойная оценка чужой гениальности и своего скромного дара.
Брак Роберта и Клары оказался не только счастливым творческим союзом, но и плодотворным в чисто семейном смысле, потому что у них родилось восемь (!!!) детей, – один умер во младенчестве, а трое дожили чуть ли не до середины следующего века: Мария (1841–1929), Элиза (1843–1928), Юлия (1845–1872), Эмиль (1846–1847), Людвиг (1848–1899), Фердинанд (1849–1891), Евгения (1851–1938) и Феликс (1854–1879). Заметим, что у многих коллег Роберта Шуманна по композиторскому цеху – у Шопена, Бетховена, Брамса, Брукнера, Чайковского – собственных детей не было вовсе.
Но было бы странно, если бы жизнь гениального романтика завершилась простым обывательским семейным счастьем. Нет, Роберт Шуманн был не так прост, и в возрасте около 43 лет он по примеру своего кумира Эрнста Теодора Амадея Гоффмана… сошел с ума! Во всяком случае, так решили окружающие.
До сих пор горячо обсуждается вопрос сумасшествия Шуманна: а в чем, собственно, оно состояло? Фактически в затяжной депрессии, потому что Роберт перестал общаться с окружающими и даже узнавать их и почти перестал писать музыку. Впрочем, как я уже упоминал, Шуманн и до того не был слишком общителен. Так же Шуманн жаловался на слуховые галлюцинации, но не были ли они просто призраками новых произведений, настойчиво стучавшимися в его сознание?
Главным событием, подтверждающим его «сумасшествие», стала его попытка покончить с собой, когда 27 февраля 1854 года он незаметно выскользнул из дома и прыгнул в Рейн. Рыбаки, видевшие это, выловили его. Тогда он прыгнул еще раз, и рыбаки выловили снова и отнесли домой.
Вероятно, Роберт услышал пение легендарной рейнской русалки Лорелеи, звавшей его к себе в речное царство. О Лорелее у Шуманна есть как минимум две песни – одна на стихи Айхендорфа, другая на стихи Лоренца. После этого случая через неделю 4 марта 1854 года Роберт Шуманн был помещен в психбольницу в Энденихе невдалеке от Бонна. Умер он там же через полтора года – 29 июля 1856-го. В доме Шуманна с его женой Кларой остался жить его восторженный почитатель и ученик – будущий великий композитор Иоганнес Брамс. Он был младше Клары на 14 лет и под впечатлением от прыжка Шуманна в Рейн и всех сопутствовавших событий написал свой гениальный Первый фортепианный концерт ре минор, соч. 15. Отношения с Кларой Брамс поддерживал до конца жизни, однако не женился ни на ней, ни на ком-то еще.
Музыка Роберта Шуманна была высоко оценена его современниками и еще более его потомками. Еще при жизни среди его верных поклонников числилась королева Великобритании Виктория – малоизвестный факт, вынесенный мной из чтения ее переписки. Кроме Вагнера и Брамса огромное влияние музыки и образа Роберта Шуманна испытали на себе Чайковский, Мусоргский, Сен-Санс, Бизе – практически все композиторы, появившиеся после. А Эдвард Григ, фактически ставший «скандинавским Шуманном», сказал об истоках своего музыкального стиля так: «Больше других на меня повлияли вечный ребенок Моцарт и Роберт Шуманн, впервые открывший в звуках человеку его душу». Вот так, ни много ни мало – «впервые открывший в звуках человеку его душу».
Горячим поклонником и знатоком музыки Шуманна был русский поэт и писатель-символист Андрей Белый, сам неплохо игравший на фортепиано и пробовавший писать музыку, а Ромен Роллан для создания образа главной героини своей эпопеи «Жан-Кристоф» использовал такую характеристику: «она плакала над пьесами Шуманна».
Ну что же, как мы видим, Роберт Шуманн жив и продолжает радовать нас и вдохновлять на полную романтических приключений жизнь. С днем рождения, дорогой Роберт Александр!
__
фото на главной
Роберт Шуман (Robert Schumann), Вена, 1839. Портрет
Йозеф Крихубер (Josef Kriehuber) – австрийский художник и литограф
Обработка фотографий – www.i2img.com
