Алексей Блинов: «Мы живем в эпоху некомпетентности»
Главный редактор журнала "ЭГОИСТ"
Член Союза журналистов России
Традиционные СМИ и новые медиа, почему не пошел в блогеры, чем привлекает работа в «Сириусе» и стоит ли молодым людям идти в журналистику, как и почему вступил в ЛДПР, стоит ли ожидать обновления легендарной игры «Что? Где? Когда?» – об этом и не только «ЭГОИСТ» поговорил с легендарным игроком клуба «Что? Где? Когда», генеральным директором ЗАО «Медиа Пресс» и главным редактором еженедельного петербургского телегида «Панорама ТВ» Алексеем Блиновым.
Алексей Владимирович, вы один из самых ярких игроков клуба «Что? Где? Когда?» за всю его историю. Двукратный обладатель «Хрустальной совы» (1992–1993 гг.), погона «Лучшего капитана Клуба». И мы, конечно же, об этом периоде вашей жизни еще поговорим. Но начать наше интервью я хотел бы с вопроса, касающегося вашей работы сегодня. Что вас увлекает? Какие цели, проекты, стремления? Что занимает ваше время?
Алексей Блинов. Человек проходит разные периоды своей жизни и своего восприятия этой жизни. Есть время, когда мы готовы слушать и воспринимать. Потом наступает период всеобщего отрицания, и мы не хотим никого слушать и ничего понимать. Затем следующий период, когда мы хотим говорить, а потом – когда мы хотим говорить, и чтобы нас еще и слушали и понимали. Так вот, видимо, у меня наступил тот возрастной промежуток времени, когда кроме желания появилась еще и возможность говорить, рассказывать и добиваться того, чтобы это было полезно, нужно и интересно. И чтобы тебя слушали. Мне все говорят, что вам дорога в блогеры. Я участвовал в топ-блоге и многократно подходил к современным медиа. Но не мое. Честно скажу: не мое. Все понимаю, как работает. Все понимаю, как делается. Но вот внутренне не близко мне.
«Не близко» – в смысле вести какой-то собственный блог?
А. Б. Сама форма. Я не могу, когда электрические разряды бегают и передают мои слова. Я не воспринимаю. Хотя электрические разряды, которые бегут не по проводам, а скажем, радийные или телевизионные, они меня вполне устраивают. А вот какой-то испуг внешний перед враками интернета остался. Мне больше всего нравится бумага. Мне кажется, что буковка, которая напечатана, она смотрится на бумаге, ты ее читаешь и воспринимаешь эту информацию, и она совсем другая. Когда-то Черниговская (Татьяна Владимировна Черниговская – советский и российский ученый в области нейронауки, психолингвистики и теории сознания, доктор биологических наук, доктор филологических наук, академик Российской академии образования. – Ред.) говорила о том, что ты воспринимаешь информацию как бы в 3D-пространстве, в объемном виде, такую, как она есть, если она передается через бумагу. Мне с возрастом это стало как-то очень близко, и появилась возможность, появилось издание, которое готово вместе с тобой сотрудничать и развиваться, и двигаться дальше.
Вы имеете в виду «Панораму ТВ»?
А. Б. Да. На сегодняшний момент, я считаю, что «Панорама ТВ» как издание, безусловно, возрастное, что для нас серьезный плюс, потому что мы можем разговаривать с теми жителями Санкт-Петербурга и Ленинградской области, которые обелены сединами, которые имеют определенный опыт и им нужен собеседник. Я считаю, что мы как раз подобным собеседником здесь и являемся. Кроме того, мы стали выпускать огромное количество детских развивающих образовательных изданий, которые помогают развивать навыки и компетенции ребятишек разных возрастных категорий. Я очень люблю и много работаю со школами. У нас очень большой проект совместно с Академией Талантов, где мы помогаем молодым ребятишкам проявить свои первые таланты. Как развиваться, как двигаться, как правильно сориентироваться? Если честно, то, наверное, даже это не столько издательская деятельность, сколько работа с молодежью и возможность коммуникации и взаимодействия.
Вы работаете в «Сириусе», насколько мне известно, вас часто приглашают. Можно чуть поподробнее – в чем эта работа заключается?
А. Б. «Сириус» – это особая территория, особый образовательный центр. Так сложилось, что уже лет 7 или 8 я дружу именно с образовательным центром, хотя у нас хорошие отношения и с университетом, с которым мы делаем многие проекты, и с президентским лицеем, но больше всего, конечно, с образовательным центром «Сириус». Практически каждый месяц я езжу к ребятам, и мне очень нравится, что, во-первых, они любят интеллектуальные игры, во-вторых, мы с ними разговариваем о том, как надо работать с информацией. Мы пытаемся научиться критически мыслить и, самое главное, мы пытаемся научиться работать в команде. Мне кажется, что это то, что молодежь в современном мире серьезно потеряла.
Знаете, как здорово, когда приходят ребята, рассаживаются и подходит какой-нибудь парнишка и говорит: «Дядя Леша, можно я один поиграю? Я все сам знаю, мне девчонки только мешать будут, я один посижу поиграю». А мы изначально делали задания таким образом, что одному очень сложно сориентироваться, что нужно обсуждение, нужно с разных сторон посмотреть. Есть необходимость, скажем так, в объемном восприятии информации того задания, которое сделано. И вот идет первое, второе, третье, пятое задание, и он говорит: «Нет, давайте я все-таки в команду сяду и буду в команде играть». Он почувствовал эту необходимость. И это очень здорово.
Пытаемся показать, что далеко не всю информацию можно найти в интернете. Это самое замечательное – когда ты можешь сделать такое задание, когда ребята даже в прямом поиске не могут найти ответ на вопрос. Они вынуждены ломать голову, что-то вспоминать, какие-то логические цепочки выстраивать для того, чтобы найти правильный ответ или выход из той или иной ситуации. На самом деле это очень здорово – подумать, научиться взаимодействовать – это прекрасно!
Работа в средствах массовой информации. На ваш взгляд, стоит ли молодым людям идти на факультет журналистики и получать профессиональный диплом? У них есть перспектива своей реализации в этой профессии?
А. Б. Слушайте, мы живем в эпоху некомпетентности. Я вам не открою секрета о том, что в современных СМИ плюс новые медиа работают примерно 70% людей, которые не имеют никакого профессионального образования. При этом они чувствуют себя абсолютно уверенно и очень даже прилично зарабатывают. Многие из них являются весьма весомыми персонами. Вопрос в другом – что эта ситуация временная. Мы сейчас стоим на пороге радикальных изменений в медиапространстве. И я уверен, что именно сейчас наступает тот момент, когда профессионализм, умение правильно работать с информацией, умение правильно говорить, умение правильно выстраивать и подавать информацию будет невероятно востребовано. Поэтому роль журналистского образования в самое ближайшее время, я уверен, значительно вырастет.
Есть еще одна особенность. У нас на сегодняшний момент нет практически ни одного учебного заведения, где бы не готовили журналистов. Но хочется иногда спросить: а учит-то кто? Мы уверены в том, что, отправляя ребенка учиться журналистике, его там профессионально готовят? У нас есть школы, которые делают это профессионально, а есть учебные заведения, где мы можем увидеть специалиста, который выпустил один документальный фильм или рассказал об истории какого-то кино, и после этого все его считают специалистом в медийной индустрии. Я думаю, что это не совсем так.
Вот вы упомянули проект «Новые медиа». Можно пояснить нашим читателям, что это за проект, какие его цели и задачи?
А. Б. Проект «Мастерская новых медиа» – это проект, который реализует АНО «Диалог». И здесь дело не о том, что надо учить, как писать. А в том, что наконец-то стало очевидно и понятно, что самое главное для всех, кто работает в СМИ, для всех, кто работает в медиа, для всех, кто работает в пиаре, для них самое главное – это общение. И вот они создали отличную коммуникационную площадку, которая позволяет общаться, которая позволяет обмениваться мнениями, а с учетом того, что у тебя еще есть доступ к экспертам, которые могут тебе дать что-то новое, интересное и важное для тебя с точки зрения навыков и компетенций, это безусловно очень и очень важно.
И когда меня спрашивают, многому ли тебя там научили, я отвечаю, что мне дали самое главное – мне дали людей, близких по духу и с которыми мне интересно. Да, я могу быть не согласен в том, как они работают. Но в процессе спора, обсуждения мы можем найти истину, а самое главное, что это те люди, которые помогут мне реализовать любой проект, который я задумываю. И я знаю, что у меня есть близкие по духу люди, с которыми я могу откровенно переговорить, обсудить все, что касается моих творческих проектов. И даже если они говорят, что этого не надо делать, или, с их точки зрения, это не своевременно, или, может быть, форма преподнесения информации не отвечает сегодняшним реалиям, – они говорят это аргументированно, это спор с фактами. Когда ты получаешь возможность оценить реально свои мысли, свои идеи и двигаешься дальше.
Как вы считаете, решение приравнять telegram-канал блогера или его аккаунт в социальных сетях к средству массовой информации со всеми вытекающими из этого уровнями ответственности – это правильное решение?
А. Б. Я думаю, что это надо было сделать давным-давно, потому что количество безответственной информации, которая нередко исходит из социальных сетей и telegram-каналов, порой уже льется через край. А самое главное – болезненно отражается на многих людях. Есть те, кто попрощался с жизнью из-за того, что кто-то устроил ему травлю или публиковал оскорбляющую ересь. За каждое слово нужно отвечать! Мне очень нравится пословица, которой нас с вами учили еще в школе: «То, что написано пером, не вырубишь топором». И мы с вами прекрасно знаем, что любая строчка, любая буква, которую мы с вами разместили в журнале, – мы несем за нее полную ответственность. А вот эта пустопорожняя барабанная дробь, которая раздается порой сегодня у популярных и не очень блогеров… Мне, честно говоря, иногда хочется спросить: а кто эти люди? И почему вы уверены, что мои дети должны на них ориентироваться?
Мы с вами когда-то определили и выстроили для себя рамки поведения, определили, что такое хорошо и что такое плохо. Со временем эти рамки ушли, но они должны вернуться. Я понимаю, что, демонстрируя свою голую попу, можно привлечь всеобщее внимание, и соберется определенная аудитория. Но, во-первых, нужно ли этой аудитории смотреть на вашу голую попу? Во-вторых, что она из этого полезного для тебя вынесет? Насколько это зрелище помогает тебе расти и двигаться дальше?
У нас была встреча, меня девчонки из пансионата Министерства обороны попросили, чтобы я познакомил их с блогерами. Мы с одним очень мощным агентством договорились и пригласили блогеров с реально очень значительной аудиторией, под миллион практически. И сидит девочка, ей лет 16, а у нее уже такая аудитория. И девчонки, естественно, начинают разговаривать, спрашивают: как этого добиться? Как ты снимаешь? Откуда у тебя этот внутренний ресурс? Как рождается контент? И знаете, какой ответ? «Я утром просыпаюсь, одеяло откину и начинаю снимать». И вот тут я почувствовал такую повисшую паузу и тишину. Для девчонок, которые выбрали для себя другой путь, для них это непонятно. Получается, что мы дали блогерам возможность делать все, что они хотят, и не нести за это никакой ответственности.
Вы знаете, когда я узнал, что достаточно внушительную аудиторию имеют подкасты, где люди облизывают микрофон, разворачивают бумажки, шуршат ими или спят в эфире, – может быть, что-то в моей оценке еще не дошло до современного уровня, но мне кажется, что этого быть не должно.
Практически политическое заявление. Алексей Владимирович, вы много лет член ЛДПР. Почему вы решили вступить в политическую партию и почему сделали именно такой выбор?
А. Б. Вы знаете, наверное, это самый сложный вопрос. Я никогда не делал шагов, которые противоречили бы моему внутреннему долгу. Так получилось, что я был доверенным лицом В. В. Жириновского на выборах президента и потом доверенным лицом Леонида Слуцкого, и достаточно серьезно познакомился с программой ЛДПР. И мне, честно говоря, очень понравилось, что у всех ребят, с которыми мы встречались, есть такой боевой задор. Честно скажу, если бы позвали в «Единую Россию», я бы с удовольствием пошел бы в «Единую Россию». Но никто не позвал, и, соответственно, не было возможности туда отправиться. Она мне больше напоминает стандартную рабочую процедуру, как должно работать большое политическое движение. Но вот то, что касается ЛДПР, они сохранили тот юношеский задор, который мне иногда тоже хочется сохранить для себя. А самое главное, что несмотря на то что в партии достаточно серьезные люди, они очень добрые внутри.
Вы давний поклонник «Зенита», работали в клубе, в 2007 году возглавляли отдел социальных проектов ФК «Зенит».
А. Б. Так получилось, что я пришел в «Зенит», и мы стали чемпионами. Тогда была сложная ситуация с медиа, и президент клуба хотел, чтобы мы сосредоточились на работе в информационном поле, чтобы клуб стал более открытым, более дружественным. Я не то что хвастаюсь, но я стал таким символом, Чебурашкой, и после моего прихода в «Зенит» клуб не проиграл ни одного матча! Мы стали чемпионами России, обладателями Кубка УЕФА, Суперкубка УЕФА, Кубка России и Суперкубка России по футболу. То есть мы собрали все футбольное многообразие.
На самом деле это были самые счастливые годы моей жизни. Я пять лет проработал в клубе, начинал пиар-директором, потом переместился на социальные проекты, потом занимался фанатской средой и взаимодействием с ребятами-болельщиками. Но любая работа, когда она совпадает с твоим хобби, – это самое замечательное время! Это были те времена, когда кто-то спрашивал, когда у тебя начинается рабочий день, а у меня не было рабочего дня, у меня вся жизнь была и работа, и увлечение, и все вместе. Ты просто жил этим и работал. Пять лет дышал этим состоянием. Даже не передать, насколько важны все эти чувства, эмоции и всё, что я пережил за тот период жизни.
Сине-бело-голубые всегда отличались тем, что в клубе солировали свои воспитанники: Кержаков, Аршавин, Денисов, Быстров. И это только если говорить о тех, кто еще не так недавно закончил профессиональную карьеру. И все они были не только лидерами «Зенита», но и сборной России. Почему сегодня в «Зените» совсем другая картина?
А. Б. Мне бы не хотелось выступать в роли Сергея Богдановича Семака. Возможно, что разрыв какой-то произошел. Думаю, что здесь как раз тот случай, когда тренеру виднее. Но я мечтаю, чтобы в «Зените» были воспитанники нашего ленинградского футбола. Как-то раз мы вместе с Андреем Сергеевичем Аршавиным ездили в школу, в которой он учился, и эта школа вошла в нашу программу школьного футбола. Андрей прикручивал там отверткой соответствующую вывеску. И правда – было очень здорово! Я думаю, что мы к этому все равно подойдем. А те, кто приезжает к нам играть, они прежде всего передают опыт и подтягивают общую команду. Мне кажется, что это тоже нужно, а уже дальнейшее построение – это в руках Сергея Богдановича. Я очень сильно его уважаю, и мне кажется, что он хорошо понимает игру. Хотя я думаю, что в этом году вновь стать чемпионами будет ох как непросто.
«Что? Где? Когда?». Владимир Ворошилов – основатель, легенда клуба. Каким он был человеком? Каким он остался в вашей памяти?
А. Б. Владимир Яковлевич был очень суровым человеком. Он, безусловно, талантище. Это вот с огромной буквы «Т». А вот человек он был очень сложный. Я думаю, что для любого талантливого человека так оно и должно быть. У нас никогда не было добрых и теплых отношений. Он старался со знатоками близко не сдруживаться, потому что таким образом это мешало бы ему быть суперпринципиальным или, наоборот, спровоцировать ситуацию. Но при этом было несколько жизненно важных моментов, когда мы с ним разговаривали, обсуждали. Это были знаковые моменты, моменты принятия решения, когда либо я – либо игра. Мы находились на распутье, и нам необходимо было что-то такое определенное сделать и принимать какое-то решение. Я запомнил фразу, которую он говорил: «Алексей, мне с тобой интересно, потому что ты достойный соперник, потому что ты со мной за столом, ты мне постоянно противодействуешь».
И знаете, можно опираться только на то, что дает тебе обратный импульс, обратные противодействия, и тебе это интересно. То есть тот, кто прогибается перед тобой, тот, кто мнется, – это уже неинтересно. Все наши игры, – они были как раз на этом основаны, что он провоцировал и заставлял тебя делать какие-то поступки.
Вы сейчас говорите о моменте, когда...
А. Б. Когда пиджаки проигрывали, да-да-да. И важно было именно то, и Ворошилов всегда об этом говорил, что вот у тебя была полная возможность спрятаться и остаться. Ребята, проиграли так проиграли. А у тебя есть красный пиджак, и ты остаешься в клубе, и мы тебе найдем новую команду. Но ты же содрал его с себя, ты буквально как кожу его с себя содрал. Мы понимали в тот момент, что мы все равно проиграем, потому что команда была не в том ресурсе, чтобы можно было ответить на этот вопрос. Но ведь не о вопросе была речь, а о твоей поведенческой модели. Как ты поступишь? Будешь с пацанами и с девчонками, которые проигрывают, или все-таки поставишь себя выше? И у тебя практически нет возможности думать – камера смотрит прямо тебе в глаза, и каждый зритель прочтет любую фальшь, если только на секунду задумаешься о том, что, может быть, и бог с ними? Это будет видно, это будет очевидно. Любое действие, которое ты потом сделаешь, оно будет неискренним, оно будет надуманным. А здесь вот нужно было поступить, и мы так поступили.
Алексей Владимирович, вы обладатель погона «Лучший капитан Клуба» и играли только в качестве капитана команды. Почему так? Быть не капитаном вы были не согласны?
А. Б. Как раз наоборот. Мне больше всего нравилось играть не капитаном. Мама всегда говорила: «Алексей, ну вот смотри, все отвечали правильно, один ты отвечаешь неправильно. Складывается впечатление, что ты глупенький». Мама работала в школе, и все учителя могли думать, какой вот у Людмилы Ивановны неразумный сын, не может ответить на вопрос. Ей казалось, да и мне тоже, что проще быть игроком: их пятеро, кто-то из них будет отвечать, все остальные могут спокойно промолчать.
Но именно капитан решает, кто отвечает.
А. Б. Да, он, во-первых, решает, что отвечать. А во-вторых, многократно были ситуации, когда ответа просто нет – и тебе надо выкарабкиваться из этой ситуации, самому принимать решение и генерить версию практически в ходе ответа. Но так сложилось изначально, что, когда мы только начинали двигаться по лестнице и начинали проходить отборы, надо было найти 25 рублей, чтобы заплатить стартовый взнос и участвовать в отборочном турнире. Я как раз работал в ночную смену и получил премию 25 рублей. Собственно говоря, на этот взнос я их тогда и отдал. Подали заявку, и ребята говорят: поскольку ты 25 рублей дал, быть тебе капитаном!
Две «Хрустальные совы», «Лучший капитан Клуба». У вас были амбиции его возглавить? Мне кажется, от этого клуб только бы выиграл.
А. Б. Нет, никогда не было. Потому что там совсем другая категория, совсем другие люди и совсем другие навыки нужны. Я считаю, что сейчас гениально работают и Боря Крюк, и, безусловно, его мама Наталья Ивановна Стеценко, и Андрюша Козлов как продюсер. Нет, это вот абсолютно точно не мое. Мне очень нравится использовать игровые технологии для развития определенных навыков, адаптировать игры для бизнеса. Но с точки зрения телевизионной игры у меня никогда не было к этому ни потенции, ни внутренних сил.
В следующем 2025 году 4 сентября телевизионной игре «Что? Где? Когда?» исполнится 50 лет. На ваш взгляд, сейчас клуб развивается или стагнирует? Лично у меня складывается впечатление, что и вопросы уже не те, да и игрокам далеко до уровня, когда клуб возглавлял Владимир Ворошилов.
А. Б. Скажу откровенно: конечно, далеко не все, что происходит, всегда нравится. Но есть одна вещь, которая меня в этом году очень сильно зацепила. Мне казалось, что у Владимира Яковлевича Ворошилова всегда игра менялась так, как менялось общество. Сперва мы играли за книжки – и за них готовы были сделать все что угодно. Потом произошел перелом ценностей – мы попали в мир наживы и стали играть за деньги. Игра адаптировалась, адаптировались и вопросы, и игроки, и те эмоциональные ситуации, которые возникали в процессе игры. Мне казалось, что до 2024 года игра как-то подзастыла и мы достаточно давно никаких серьезных действий с точки зрения форматов вопросов, ведения игры не получали.
В этом же году мы увидели новые команды, новый уровень вопросов, новую ситуацию. Мне кажется, что даже Боря Крюк немножко по-иному стал вести саму игру. То есть игра начинает меняться. Значит, я вправе рассчитывать на то, что в следующем году мы увидим уже новую, обновленную, современную игру, которая будет, естественно, отвечать тем требованиям жизни, предъявляемым в 2025-м. И я думаю, что это будет актуально, очень здорово и очень интересно. По крайней мере, внутренний потенциал и у Бориса, и всех, кто стоит рядом, к этому есть. И насколько я вижу по изменению формата вопросов, по работе с командами, по формированию команд, по поведению команд, есть и внутреннее ощущение, и понимание, что надо делать, и как должны эти изменения произойти. То есть изменение всех этих ценностей – оно становится главным.
Как правило, на юбилейные игры в юбилейные сезоны собирают команды поколений, ветеранов. Не собираетесь ли вы тряхнуть стариной и снова сесть за стол знатоков?
А. Б. Честно скажу, что, конечно, внутренне очень хотелось бы, но боязно. Думаю, что уже игрового ресурса в полном объеме нет. Но было бы здорово, если бы нас хотя бы вспомнили, что было такое поколение, было такое время, когда мы играли и во многом определяли саму стратегию и тактику развития игры.
