Наша встреча проходила на Петроградке, в итальянском ресторане Paninaro, что в переводе на русский примерно означает «крутой парень». И не поспоришь: маэстро Фабио реально крут! Русский итальянец Фабио Мастранджело – одно из самых узнаваемых, самых медийных лиц современной российской культуры. Концерты и оперные спектакли под его управлением звучат на подмостках лучших залов и театров нашей страны и, конечно же, ставшего для него давно уже родным Петербурга.
Переименованный в этом году в «Театр имени Шаляпина» Санкт-Петербургский «Мюзик-Холл», Мариинский театр, Академическая капелла, Музей Фаберже – вот далеко не полный перечень городских площадок, где звучит созданный и бессменно возглавляемый маэстро Фабио оркестр «Северная Симфония». А еще русский итальянец – неистовый футбольный болельщик и просто веселый жизнерадостный человек. Как всякий успешный мужчина, маэстро – немного ЭГОИСТ.
– 23 июля 2023 закончился уже двенадцатый фестиваль «Опера – всем!», где ты служишь бессменным музыкальным руководителем. Какими достижениями он был отмечен, на твой взгляд? Что удалось, что не очень?
– Начнем с того неоспоримого достижения, что даже непредсказуемая петербургская погода сдалась, перестала с нами бороться – ветром, холодом, дождями. Даже погода оценила твердость и незыблемость наших намерений проводить фестиваль в любом случае, и что нас не остановишь. Да и до этого статистика была в нашу пользу: всего за эти годы у нас было сорок три спектакля и сорок одно название (две оперы мы повторили), и только три раза из сорока трех мы не доиграли до конца. А сейчас плюс еще четыре, то есть в сумме сорок семь, но недоигранных больше не стало.
Публики, по нашим подсчетам, стало еще больше: на трех спектаклях, которыми я дирижировал лично – это «Садко», «Тоска» и «Так поступают все женщины», – присутствовало 48.000 зрителей, то есть в среднем по 16.000 на каждом спектакле. Плюс телевизионная аудитория, которая как минимум на порядок, а то и на два больше. Это фантастический результат.
Когда был самый страшный ковидный год, мы по правилам Роспотребнадзора вынуждены были в разы уменьшить количество мест. Нас тогда фактически спас губернатор – не специально, но так совпало, что за день до открытия он дал разрешение на скопление более тысячи человек в одном месте на открытом воздухе. Мы тогда даже выиграли премию по событийному туризму Russian Travel Awards, потому что мы в сумме с теле- и интернет-трансляцией набрали чуть ли не 1.300.000 зрителей. Это огромный результат, и если тогда было столько зрителей, то в этом году уж точно не меньше половины этой цифры. В этом году, на мой взгляд, у нас была особенно изысканная программа, как в лучших театрах мира: три оперы, которые я уже назвал, плюс «Летучий Голландец», исполненный на Якорной площади Кронштадта Симфоническим оркестром Санкт-Петербургской консерватории под руководством ее ректора Алексея Васильева.
– А чем наши петербургские open-air’ы отличаются от западных – европейских и американских?
– В Америке – если честно, я даже не знаю, есть ли там оперные open-air’ы. Концерты – да, с популярными певцами в Центральном парке Нью-Йорка, например, и в других известных местах. В Европе, конечно, опера на открытом воздухе есть, но есть и большая разница. Мы, кроме того что являемся большим оперным фестивалем, еще и представляем собой серьезный социальный проект, и в этом наша гражданская позиция. На спектакли «Оперы – всем» мы пускаем абсолютно всех бесплатно. Мне кажется, что это уникальная позиция, потому что все известные оперы на открытом воздухе в Европе для зрителей платные. Могут быть какие-то отдельные акции, но это очень редко.
– Да, припоминаю, я как-то в Пафосе на Кипре заплатил 50 евро на двоих с дочкой за «Дон Жуана» на открытом воздухе под шум морского прибоя…
– Мы тоже могли бы уже сделать из «Оперы – всем» какой-то коммерческий проект, но не делаем этого и не собираемся. Ты знаешь, я давно мечтаю сделать огромный проект – «Аиду» или «Князя Игоря» – на «Газпром-арене», и там вход будет платным. Но есть большая проблема с акустикой. Мы уже проверяли: там такая реверберация, которая пока не позволяет нам заняться этим проектом вплотную. То есть чисто технические проблемы, которые, впрочем, руководство «Газпром-арены» обещает помочь нам решить. А фестиваль останется социальным проектом.
– Как ты оцениваешь сегодняшнее состояние оперного искусства, каковы перспективы его развития? Многие великие имена, прославившие оперу, уходят. Приходят ли новые?
– Во-первых, очень прискорбно наблюдать за тем, что сейчас происходит с таким гениальным оперным певцом, как Пласидо Доминго. Я не знаю, справедливо или нет, но против него начались какие-то мировые акции, спровоцированные заявлениями женщин, с которыми он якобы когда-то, 25 лет назад, имел какие-то отношения, а, может быть, и не имел. К сожалению, на Западе такое сейчас возможно, когда подобным образом просто уничтожают карьеру человека.
– На мой взгляд, подобными преследованиями довели до смерти от антидепрессантов Майкла Джексона…
– Скорее всего, так. И очень жалко, что Пласидо Доминго давно не был в России, а Валерий Гергиев приглашал и приглашает его все время, несмотря ни на что. Мы в России, слава Богу, не смешиваем личную жизнь человека и его талант. С другой стороны, с большим удовольствием я вижу, что Мариинский театр, невзирая ни на какие сложности, продолжает успешно развиваться, расширять и без того огромный репертуар.
Там шикарные программы: например, недавние премьеры – «Тангейзер» и «Нюренбергские Майстерзингеры» Вагнера. Поэтому, мне кажется, что если судить по нам, то все нормально. У нас только что прошел успешный фестиваль «Опера – всем!», в ноябре-декабре мы готовим еще одну премьеру – «Манон» Массне. Так что у нас все растет, а то, что происходит сейчас на Западе… Раньше нам было гораздо интереснее смотреть в ту сторону, сравнивать. Раньше я и другие русские дирижеры там бывали, ряд наших солистов продолжают работать на Западе и сегодня, но это ведь тоже наш успех.
На закрытии нашего фестиваля в Царском Селе второе лицо посольства Италии Джованни Скопа, выступая перед зрителями и участниками, передавал слова самого посла о том, что культурные связи, которые существуют между Италией и Россией, всегда были и останутся важны. От себя добавлю, что когда мы будем пытаться восстанавливать наши полноценные отношения, то именно так называемая мягкая сила, культурные связи помогут нам смотреть друг другу в лицо с прежней симпатией.
– Был поражен супераншлагом на вашей недавней премьере – мюзикле «Казанова». А что сейчас вообще модно, что не очень? Мюзикл востребован больше оперы?
– Мне кажется, на мюзиклы ходит отдельная публика. Мы компромиссный театр, и я с самого начала объявил, что хотелось бы видеть на нашей сцене все формы и все виды искусства. Сейчас мы даем концерты в Мариинском театре: было пять вечеров, и все билеты на них были проданы. Приходила, очевидно, и публика Мариинки, и наша. Все знают, что я оптимист, но даже я сомневался: думал, что общая атмосфера может негативно повлиять на посещаемость театров.
Однако, как ни странно, именно сейчас, в эпоху не самых простых событий, людей, которые хотят отдать тысячу, полторы или две за билет в театр, становится больше, чему я приятно удивлен. И во время пандемии, и теперь при СВО у людей желание сходить в театр сильнее, чем в более спокойные времена. Но ведь и из истории, и из личного опыта мы знаем, что в трудные времена люди ищут какую-то психологическую защиту от внешнего негатива, и многие находят ее в музыке, в театре. Чтобы хотя бы на пару часов оказаться в другом мире, в другом времени и пространстве.
– Ты ведь известный футбольный болельщик, а я нет. Скажи, а есть что-то общее у оперы с футболом? Какое-то драматическое сходство, может быть?
– Итальянская ДНК, очевидно, обязывает меня вести себя определенным образом: именно она заставляет меня любить музыку и оперу и, конечно же, футбол. Что общего? Роль футбольного тренера и дирижера оркестра в чем-то похожи, но большая разница в том, что тренер во время матча сам не играет,
а дирижер играет: он не только руководит, но и может сам как-то влиять на исполнение.
– Я не большой знаток футбола, но мне кажется, что в Российской лиге футболисты передвигаются по полю значительно медленнее, чем, скажем, играли в свое время Марадона или Платини…
– Да, но вот и в США футбол, как ни странно, тоже не на первом месте. Две сильнейшие державы в мире, но не в футболе. У нас в России всегда на первом месте был хоккей. Но на уровне игры в Российской премьер-лиге, если брать «Спартак», «Зенит», «ЦСКА», «Локомотив», мы очень сильно выросли. Это заметно, и здесь очень помогло присутствие в российском футболе футболистов из Бразилии и других традиционно футбольных стран. Раньше было по-другому не только в России, но и в Италии: когда я был маленький, итальянские команды состояли на 100% из итальянских игроков. Потом разрешили клубам иметь сначала одного иностранца, потом двух, потом трех, но при этом играть одновременно на поле можно было только двум. С одной стороны, ты, живя дома, можешь увидеть в своей команде весь мир, а с другой – здесь что-то теряется. Потому что родившийся в Санкт-Петербурге игрок будет играть за «Зенит» совсем по-другому, чем легионер.
– В сентябре начинается новый сезон. Чем нас порадует Театр имени Шаляпина?
– Вообще, мы начнем сезон с трех гастрольных поездок – в Ханты-Мансийск, в Уфу и в Москву. А петербургский сезон мы будем традиционно открывать русской музыкой. Я вспомнил, что мы давно не исполняли совершенно гениальный скрипичный концерт Чайковского. Сыграем его вместе
с шикарной молодой скрипачкой Аней Савкиной. Еще в программе будет симфоническая поэма «Мцыри» Ипполитова-Иванова, я люблю такие изысканные и редко исполняемые вещи. Затем симфоническая поэма Римского-Корсакова «Антар» и «Франческа да Римини» Чайковского. Поскольку наш театр сейчас закрыт на ремонт, концерт пройдет в Концертном зале Мариинского театра в третьей декаде сентября. Следите за афишей!
