Ирина Собецкая: «Искусство и человек – это единый процесс созидания и поиска ответов»
Главный редактор журнала "ЭГОИСТ"
Член Союза журналистов России
В мире, где функциональность часто преобладает над эстетикой, а внутреннее состояние отодвигается на второй план под грузом повседневных забот, особенно ценными становятся практики, возвращающие нас к себе. О том, как искусство и дизайн могут стать инструментами для терапии, самопознания и создания уникального жизненного пространства, мы обстоятельно поговорили с основательницей Студии арт-дизайна и арт-терапии Ириной Собецкой.
Ирина Евгеньевна, благодарю вас за возможность побеседовать с вами и познакомить нашего читателя с такими интересными направлениями, как арт-дизайн и арт-терапия, узнать все нюансы, как говорится, из первых рук. Но давайте всё подпорядку. Арт-дизайн. Дизайн – всем более-менее понятно. Но вы выделяете, именно «арт-дизайн». Почему и в чем отличие или особенность?
Ирина Собецкая. Вы знаете, чтобы понять разницу, давайте обозначим сами понятия. Во-первых, это предметы дизайна. Они в быту существуют у каждого человека, независимо от его социального статуса. Вот этот стол, за которым мы сидим – классический объект дизайна. Его первичная задача – функциональность. Мы за ним едим, работаем, пишем. Он может быть и декоративным – например, изящный журнальный столик. Во-вторых, это арт-объекты. Картины, скульптуры. Их функция – эстетическая, мы вешаем их на стену, любуемся, но не используем в утилитарных целях. Трогать их часто нельзя.
А вот арт-дизайн – это мостик, синтез. Когда предмет искусства и предмет функционального применения совмещаются в одном объекте. Простой пример: тот же стол, но на его столешнице – художественная роспись, уникальный принт, ручная работа. Я продолжаю за ним работать, но, когда я откладываю все дела в сторону, он сам по себе становится объектом искусства, предметом притяжения взгляда и эмоций. Он несет двойную нагрузку: и утилитарную, и эстетическую. Это не какая-то сложная, элитарная история. Нас давно и прочно окружают предметы арт-дизайна, над ними работают и крупные компании, и отдельные дизайнеры. Просто термин стал использоваться не так давно.
То есть, если следовать этой логике, рабочий стол императора Александра III, обильно украшенный резьбой и инкрустацией, не является предметом арт-дизайна, ведь это антиквариат, музейный экспонат?
И.С. Как раз таки он является прекрасным историческим примером арт-дизайна! Поверьте, император ставил на этот стол чашку с кофе, на нем лежали важные государственные документы. Он выполнял свою прямую функцию. Но как только все эти предметы убирались, взору открывался сам объект во всей его красе: тончайшая работа мастеров, ценные породы дерева, искусная инкрустация. То есть в момент использования это был функциональный предмет мебели, а в моменты «покоя» – объект искусства. В этом и есть суть. Многие вещи выглядят сугубо утилитарно, а некоторые – как музейные экспонаты, которые нельзя тронуть. Арт-дизайн же несет современному человеку эстетическое начало в повседневность: им можно и любоваться, и пользоваться.
Арт-терапия. Терапия, как термин – это процесс, целью которого является устранение заболевания или травмы, патологического состояния или иного нарушения жизнедеятельности, нормализация нарушенных процессов жизнедеятельности, восстановление и улучшение здоровья. Вы добавили «арт» и что получилось?
И.С. Сам термин «арт-терапия» появился еще в начале XX века, и он гениален по своей сути. Это лечение человека с помощью искусства, причем любого его вида. Сколько существует видов искусства – живопись, музыка, танец, театр, литература – столько же, а может, даже и больше, существует видов арт-терапии. Речь идет не только о коррекции психологического состояния, хотя это первое, что приходит на ум. Здесь можно говорить и о психосоматике, и о общем физическом состоянии человека, ведь все в нашем организме взаимосвязано.
Не могли бы вы подробнее объяснить на конкретном примере, как происходит этот процесс? Как сеанс арт-терапии помогает человеку?
И.С. Конечно. Я чаще всего работаю с прикладным творчеством – это живопись, графика, работа с глиной, подручными материалами. Ко мне часто направляют психологи своих клиентов, или люди приходят сами, пережившие какую-то психологическую травму, стресс, находящиеся в состоянии выгорания. Главная особенность – многим из них катастрофически тяжело словами описать, что с ними случилось и что они чувствуют сейчас. У кого-то это посттравматический блок, у кого-то – особенность характера: человек не хочет, не может или боится делиться напрямую. В таких случаях мы уходим от прямого разговора. Мы используем язык образов. Это могут быть метафорические ассоциативные карты, готовые изображения, а чаще всего – чистый лист бумаги или холст, краски, кисти. Хочу подчеркнуть: художественные навыки не требуются абсолютно. Более того, их отсутствие даже помогает, так как снимает внутреннего критика.
Опишу одну из техник. Допустим, пришел мужчина, который не хочет говорить о своей проблеме напрямую. Я предлагаю: «Давайте нарисуем вашу ситуацию или ваше состояние в виде персонажа. Кто это будет? Может быть, какое-то животное, предмет, геометрическая фигура?» Он говорит: «Пусть это будет мальчик. Ему 14 лет». Спрашиваю: «А как мы его изобразим? Вы не умеете рисовать – это нормально. Давайте символом. Каким?» Он отвечает: «Треугольником. Синим треугольником».
Он начинает рисовать этот треугольник. А я в это время наблюдаю не за тем, «что» он рисует, а «как»: с какой скоростью ведет линию, давит на кисть, дрожит ли у него рука, как он относится к процессу. Потом я задаю наводящие, но очень осторожные вопросы: «А что окружает наш треугольника? Какого цвета пространство вокруг него? Он один? Ему тепло или холодно?» Постепенно на холсте появляются другие объекты, цвета, формы. И вот уже человек, который минуту назад не мог сказать ни слова о своей боли, смотрит на абстрактное изображение и начинает рассуждать: «Треугольнику одиноко. Он оказался в темноте. Он, наверное, хотел бы быть не треугольником, а квадратом, чтобы быть устойчивее».
В этот момент происходит прорыв. Он говорит не о себе, а о треугольнике, но на самом деле – именно о себе. Это метафора, которая позволяет обойти психологические защиты. Мы раскрываем суть проблемы, даже не называя ее прямо. После сеанса работу можно забрать с собой как напоминание или, если это часть работы с психологом, я подробно фотографирую ее и описываю специалисту все нюансы: цветовые предпочтения, сюжет, поведение клиента во время сеанса.
Но есть и другой, более «светлый» формат. Например, человек приходит не с травмой, а с экзистенциальным кризисом: «Все есть, а радости нет. Потерял мотивацию». Тогда мы не копаем в проблему, а, наоборот, ищем ресурс. Я прошу его составить список простых вещей, которые приносят ему микро-радость. С чего начинается его идеальное утро? «Проснуться без будильника», – говорит он. «Выпить ледяной воды, а не теплой», «Погулять босиком по камням», «Послушать определенную музыку». Мы собираем этот «список счастья».
А потом переносим его на холст! Это будет его личная, интерьерная картина-напоминание. Не текст в ежедневнике, который забудется, а яркий визуальный образ: стакан с ледяной водой, босые ноги на камнях. Когда в следующий раз накатит тоска, он посмотрит на эту картину в своем интерьере, и мозг мгновенно выдаст ассоциацию с тем состоянием радости и покоя. Он сам себе создает терапевтический инструмент, и он безумно эффективен, потому что соткан из его личных, настоящих эмоций.
То есть ключевой момент – это создание персонализированного объекта самим пациентом?
И.С. Абсолютно верно! Это главный секрет. Это только про него. Не общая аффирмация из интернета, не чужой эскиз. Это его личная история, его цвета, его формы. Это касается и групповых занятий. Я задаю группе из шести человек один и тот же вопрос, а в ответ получаю шесть абсолютно разных, уникальных работ. Это потрясающе наблюдать! Я всегда прошу: «Не смотрите на соседа, это не конкурс. Можно все: можно делать коряво, можно, чтобы краска текла, можно клеить, вырезать, ляпать». Когда взрослые, серьезные люди разрешают себе эту детскую свободу творчества, у них загораются глаза, и вот тогда и находятся самые глубокие, самые честные ответы. Я в этом процессе – всего лишь проводник, инструмент.
Все ответы уже есть внутри человека, моя задача – помочь ему до них добраться. Кстати, именно так и появились метафорические карты. Художник в немецкой клинике предложил пациенту описать, что он видит в абстрактном пятне. Человек, который никогда не говорил о своей боли, стал рассказывать историю про это пятно, и врачи увидели терапевтический эффект. Когда нам тяжело сказать «я – жертва» или «я в ярости», мы можем сказать «этот персонаж на картинке выглядит потерянным» – и это будет правдой о нас.
Ирина, вы закончили Международную школу дизайна IDS по направлению «дизайн интерьера». Насколько это обучение было важно для вашей работы, для успеха Студии, для доверия к вам, как к профессионалу?
И.С. Это был очень осознанный и один из самых важных выборов в моей жизни. Я до сих пор себе благодарна. Эти знания пригодились в каждой грани моей деятельности. Даже когда я работала в пиаре, понимание композиции, цвета, работы с формой помогало мне выстраивать кадр на фотосессиях, создавать визуально привлекательную рекламу, будь то съемка интерьера или портрет. Знание того, как цвет и геометрическая форма воздействуют на восприятие, бесценно для работы с целевой аудиторией.
Что касается непосредственно моей работы как художника, создающего интерьерные картины, здесь образование дизайнера – это основа основ. Я невероятно горжусь своими брифами. Я их делаю сама, и они очень глубокие. Ко мне приходят не просто за «картиной в гостиную под цвет дивана». Я начинаю с изучения пространства: какая палитра в комнате, сколько света, какая стена, какая мебель рядом. Но самое главное – я изучаю людей. Какая функциональная нагрузка у этого помещения? Кто там бывает? Что они хотят там чувствовать? Это уже не просто дизайн, это психология пространства.
Но почему бы просто не поехать на объект и не оценить все лично?
И.С. Вы правы, я так и делаю! Я выезжаю на объекты в 80% случаев. Но эти вопросы я задаю всегда, даже находясь на месте. Часто я приезжаю в недостроенный коттедж или квартиру, где еще нет мебели. И я обязательно общаюсь со всеми членами семьи. Если картина предназначена для гостиной, я спрашиваю каждого: «А что для вас значит семейный ужин? Что вы любите делать вместе? Какое настроение вы хотите создавать в этой комнате?» Ответы ребенка могут быть не менее важны, чем ответы взрослого. Если картина для спальни супругов – это совсем другая история, более интимная. То же самое с коммерческими заказами, например, для отеля. Я изучаю не только стиль, но и УТП отеля (уникальное торговое предложение), его целевую аудиторию. Что должны чувствовать гости, проходя по коридору? Настраиваться на отдых? Чувствовать энергию? Картины становятся частью этого общего впечатления.
Кроме дизайна, у вас есть высшее психолого-педагогическое образование. Насколько психология является фундаментом для вашего творчества?
И.С. Это и есть тот самый фундамент, основа моего желания помогать людям. В частности, мне безумно интересна была психолингвистика – как язык отражает наше мышление и состояние. Когда я молодым специалистом пришла в пиар после университета, мне казалось, что я все знаю. Но жизнь внесла коррективы: теория – это одно, а практика – другое. Однако именно психологическая база позволила мне глубже понимать мотивацию людей, видеть за запросом истинную потребность. И сейчас, в арт-терапии и арт-дизайне, я использую эти знания постоянно: чтобы задать правильный вопрос, чтобы понять, какой цвет или форма лучше всего передаст нужное состояние, чтобы создать по-настоящему поддерживающую атмосферу.
У вас за плечами 17 лет работы в сфере pr и маркетинга. Вы были арт-директором галереи искусств и одноимённого знаменитого ресторана фондю-бара «Чердак художника», руководителем департамента pr и развития Club Hotel Agni и далее. Как так получилось, что дизайн, точнее арт-дизайн и арт-терапия стали основными направлениями вашей деятельности?
И.С. Это не был резкий поворот, скорее, закономерное переосмысление. Я всегда была жадной до знаний и пробовала себя в разных сферах пиара: от модельного бизнеса и автосалонов до медицинских клиник и политических кампаний. В какой-то момент наступила та самая точка, которую можно назвать и выгоранием, но красивее – переосмыслением. Я почувствовала, что мне не хватает глубины, тактильности, настоящего, человеческого контакта.
Судьбоносным стало предложение заняться пиаром галереи искусства, а затем и возглавить ее вместе с рестораном. Это был 2017 год. Для меня это был прыжок в неизвестность, но именно там я «дотронулась» до искусства изнутри. Я увидела, как оно работает с людьми: какие эмоции вызывает, какие вопросы пробуждает. А рисование всегда было моим тихим хобби, я даже не считала себя художником. Пока однажды директор другой галереи не увидела мои работы и не предложила выставить их. И тогда все сошлось в одну точку: пиар, психология, дизайн, искусство. Я увидела, что, находясь рядом с искусством, я могу просто разговором, созданием пространства кому-то помочь. Я поняла, что искусство и человек – это единый процесс созидания и поиска ответов.
Что же послужило триггером для создания своей студии?
И.С. Идея зрела постепенно. У меня всегда были свои мастерские, где я писала для себя. Друзья, а потом друзья друзей, просились прийти, посмотреть, «попомесить глину». Один из переломных моментов произошел именно с глиной. Ко мне в мастерскую пришли гости иностранцы, которые в жизни не держали в руках этот материал. Я стала рассказывать им о глине: что это за материал, откуда он берется, что мы чувствуем, соприкасаясь с землей. Их реакция была поразительной: кто-то плакал, кто-то уходил с открытым от удивления ртом, у всех рождались какие-то свои открытия. И я подумала: «Наверное, у меня неплохо получается не только рассказывать, но и задавать такие вопросы, которые помогают человеку заглянуть внутрь себя».
Я стала периодически проводить такие встречи для души. Потом меня стали приглашать: в другие студии, рестораны, на корпоративные тимбилдинги. Я активно ездила, и это было прекрасно. Но в какой-то момент я поняла, что пришло время создать свое постоянное место, точку на карте, куда люди будут знать, как прийти. Место, где будет уютно, безопасно и интересно общаться, творить и узнавать себя через искусство. Так и родилась студия.
Кто ваш идеальный гость? Кому вы бы в первую очередь порекомендовали прийти к вам?
И.С. Если рисовать портрет, то это человек, живущий в бешеном ритме большого города. Он осознает, что несет на себе груз стрессов, возможно, устал от бесконечных сеансов у психолога или просто чувствует осеннюю хандру. Это человек, который хочет прикоснуться к творчеству, но боится или не знает, с чего начать. Он ищет способ помочь себе через что-то красивое и душевное.
Но важно сказать, что ко мне обращаются не только частные лица, но и компании. Сейчас арт-терапия – это еще и мощный инструмент для тимбилдинга. Я выезжаю в офисы или принимаю команды до 15 человек у себя. Это прекрасный способ сплотить коллектив не через скучные лекции, а через совместное творчество, где раскрываются совсем другие грани личности.
В отзывах о вашей студии часто пишут об особой, почти магической атмосфере. Как вам удается ее создавать? В чем секрет?
И.С. Секрет, думаю, не в технике. Техника работы, скажем, с теми же метафорическими картами, стандартна и известна многим. Дело, наверное, в моем глубинном, неподдельном интересе к человеку. Мне по-настоящему, по-детски любопытен каждый, кто ко мне приходит. Я «вкушаю» общение: мне интересно, как человек говорит, как двигается, о чем молчит. Я погружаюсь в его историю, как в увлекательный роман. Я запоминаю детали, и поэтому мои вопросы могут быть нестандартными, затрагивающими какие-то потаенные струны.
Я не работаю по шаблону. Для меня каждый человек – это уникальный проект. И, возможно, люди чувствуют это мое искреннее желание понять и помочь именно им, а не «отработать сеанс». Я не ставлю диагнозы, я создаю безопасное пространство, где можно быть собой, можно ошибаться, можно быть «неумехой» – и это будет только плюсом. Это пространство доверия и свободы, где главный эксперт по себе – сам человек.
Ирина, в заключение, что бы вы хотели пожелать нашим читателям?
И.С. То, что я часто говорю гостям, переступающим порог моей студии: «Пожалуйста, оставьте за дверью груз вашего социального статуса, вашего опыта, ваших «надо» и «должен». Позвольте себе побыть просто ребенком». В каждом из нас, неважно, сколько нам лет, живет мальчик или девочка, которые любят играть, исследовать и радоваться простым вещам.
Выпускайте этого ребенка на волю почаще! Делайте что-то с азартом и интересом, а не с оглядкой на результат. Впервые попробуйте экзотическое блюдо, даже если не знаете, как его правильно есть. Возьмите в руки кисть, не думая о том, что вы не умеете рисовать. Пусть в вашей жизни будет больше «вкусно»! В детстве все было впервые, а значит – вкусно, ярко, свежо. А ведь мы и во взрослой жизни постоянно делаем что-то в первый раз, просто забываем об этом.
Каждый новый день, каждый новый человек – это возможность испытать это «вкусно». Смотрите на людей с любопытством: какой у них тембр голоса, как они жестикулируют. Это же бесконечно интересно! Просто разрешите себе играть. И тогда искусство, творчество и сама жизнь станут не обязанностью, а увлекательным, исцеляющим путешествием.
