На Вологодчину к Николаю Рубцову
Когда я собираюсь на прекрасную Вологодчину, у меня почему-то всегда возникает ощущение, что я еду в гости к Николаю Рубцову. Почему? Я не могу определенно ответить на этот вопрос. Когда в православный праздник Крещения 19 января 1971-го Рубцов погиб, мне было полтора года – познакомиться с ним лично при всем желании я ни малейшей возможности не имел.

Кроме того, Вологодчина славна и другими громкими поэтическими именами: Константин Батюшков, Игорь Северянин, расстрелянный большевиками друг Есенина Алексей Ганин, отсидевший полжизни в ГУЛАГе Варлам Шаламов, прославившийся строкой «Спешите делать добрые дела!» поэт Александр Яшин, автор «Его зарыли в шар земной…» Сергей Орлов, «деревенщик» Василий Белов, замечательный композитор, автор музыки балета «Анюта» Валерий Гаврилин, наконец… И все же – в Вологду к Николаю Михайловичу Рубцову!
О Вологде и вологжанах
Вообще, жители Вологды и Вологодской губернии особой душевностью, по моим наблюдениям, не отличаются: они, скорее, по-северному суровы. На соседствующей с Вологодчиной средней Волге – в Угличе, Мышкине, Рыбинске, Ярославле, Костроме – народ помягче, подушевнее. Рубцов со своей сентиментальностью здесь, на красивой, но суровой Вологодчине, был скорее исключением, контрастом.

На одной из старых карт сверху красуется надпись: «Климатъ весьма суровъ». Ниже: «Народонаселенiе губернiи состоитъ изъ Великороссiянъ и Зырянъ». Сегодня северо-восточная «зырянская» часть исторической Вологодской губернии передана Архангельской и Кировской областям и Республике Коми, в нынешней Вологодской области осталась «великорусская» часть бывшей губернии.

Лучшей иллюстрацией к суровости вологжан может служить установленный там совсем недавно, 21 декабря прошлого года – по настоянию местных жителей! – памятник Сталину. И настроение местных жителей именно таково, я проверял, общался с народом на улицах города. Можно почитать и ТГ-канал губернатора Вологодской области Георгия Филимонова – там все тоже за Сталина, факт. А ведь на сегодня Вологодская область, к слову, самый русский по национальному составу в процентном отношении регион России!
Как-то раз несколько лет назад, разглядывая товары в сувенирной лавке на Вологодском ж/д вокзале, я увидел бюстик Сталина, удивился и спросил, как бы невзначай:
– А бюстик Николая Рубцова у вас есть?
– Нет, – равнодушно ответила продавщица, не выказав совершенно никакого отношения при звуке имени великого сына земли Вологодской.
Сталина же поставили на территории дома-музея «Вологодская ссылка», где самый многолетний руководитель СССР (правил 29 лет) жил в одной из своих ссылок с декабря 1911-го по февраль 1912 года.
С одной стороны, из песни слова не выкинешь, у Сталина в отличие от его предшественника Ульянова-Бланка (Ленина), несомненно, есть свои заслуги перед Россией – серьезная прополка рядов «грядущего хама» – кровавой троцкистско-ленинской сволочи, восстановление чина Патриарха Московского и всея Руси, возвращение исторической военной формы с золотыми погонами, выигранная война, индустриализация, личная поддержка откровенно «непролетарских» русских деятелей культуры – писателей графа Алексея Толстого и Михаила Булгакова, композитора Сергея Прокофьева и многих других. Печально другое – настроение людей, ратующих за памятник «отцу народов», потому что это настроение состоит из желания мстить и наказывать, и оно совсем не рубцовское…

Мне было бы по душе, если бы вологжане попросили губернатора Филимонова поставить памятник какому-то доброму человеку, оставшемуся в нашей истории по преимуществу благими делами, – царю Фёдору Иоанновичу, при котором был достроен и освящен Софийский собор Вологодского кремля, царю-освободителю Александру Второму, уроженцу Вологодчины Ерофею Хабарову да Иисусу Христу, в конце концов, как в бразильском Рио-де-Жанейро: ставропольские казаки поставили же памятник Ему в Ессентуках, я рассказывал об этом год назад (прочитать). Или губернатор Филимонов сделал бы такое предложение вологжанам…
Мне представляется, что это было бы по-рубцовски, потому что это были бы памятники доброте, прощению, любви. Может, и дела в регионе – далеко не самом процветающем и благополучном – пошли бы на лад. Вспомните хотя бы такие строки Николая Рубцова:
Имениннику
…Валентину Горшкову
Твоя любимая
уснула.
И ты, закрыв глаза и рот,
уснешь
и свалишься со стула.
Быть может, свалишься
в проход.
И всё ж
не будет слова злого,
ни речи резкой и чужой.
Тебя поднимут,
как святого,
кристально-чистого
душой.
Уложат,
где не дует ветер,
и тихо твой покинут дом.
Ты захрапишь…
И всё на свете —
пойдет
обычным чередом!
Ленинград, декабрь 1961
Вот такое удивительно беззлобное, доброжелательное отношение к человеку, несмотря ни на какие его слабости, было у вологжанина Рубцова. Можно еще вспомнить его знаменитое стихотворение про «доброго Филю» и много чего еще…
Ровесница Москвы
Согласно житию основателя города святого Герасима Вологодского, он, придя из Киева на берег реки Вологды (правый приток Сухоны, бассейн Северной Двины) возле впадения в нее Кайсарского ручья, основал здесь мужской Свято-Троицкий монастырь, а заодно и одноименное с рекой поселение – в 1147 году по нашему летоисчислению. Дата, как мы видим, совпадает с первым летописным упоминанием Москвы и подвергается сомнениям московскими же историками: им, наверное, хочется, чтобы Белокаменная была постарше. Как бы то ни было, Вологда – город старинный, и несмотря на 70-летние бесчинства большевиков и последовавшую за их крушением разруху 90-х годов, в Вологде все же кое-что от древних веков осталось.

Именно за древностями и природными красотами мы сюда и приезжаем. Я добираюсь до Вологды из Санкт-Петербурга ночным поездом, очень удобно, как в Москву: утром просыпаешься – и ты на привокзальной площади другого города. Оттуда на троллейбусе нужно проехать несколько остановок до проспекта Победы и площади Свободы, и можно погружаться в седую древность русской старины.

Когда выходишь на набережную реки Вологды к уникальному памятнику поэту Батюшкову с конем (уникальность в том, что не на коне, а рядом) и Вологодскому кремлю, становится странно: почему же Вологда не попала в маршрут «Золотого кольца»? От его столицы – Ярославля – до Вологды рукой подать, да и памятников старины здесь, на живописных берегах небольшой речки с тем же именем, что и сам город, хоть отбавляй!
На территории Вологодского кремля обязательно нужно сделать три вещи: подняться на колокольню, чтобы осмотреть великолепные окрестности с высоты птичьего полета, посетить величественный Софийский собор и Художественный отдел в трехэтажном корпусе Южной стены, где находится просто огромная и уникальная коллекция икон и других артефактов старинной жизни Русского Севера.

Ну и, конечно же, не забудьте сфотографироваться в Кремлевском саду возле памятника букве «О». Мне-то и сам Бог велел: моя фамилия в ее правильном звучании Кочнев не только имеет ударение на первом слоге с «О», но и по своему происхождению – поморская, то есть архангело-вологодская. Еще одно подтверждение этому я обнаружил на противоположном берегу реки Вологды, возле причала прогулочных катеров: там на земле стоит современная реплика поморского «коча» (слово, от которого происходит моя фамилия) – большой поморской лодки, на которой архангелогородские рыбаки выходили в Белое море на промысел. В русской литературе моя фамилия встречается в романе Юрия Германа «Россия молодая»: ее там носит помор, рыбак Тимофей Кочнев (в фильме 1982 года исполнитель роли – актер Владимир Кашпур) – очень точная историческая деталь.
Пока думал о вологодском окающем диалекте, вспомнил не очень приличный детский анекдот, вероятно, происходящий из семинарского обихода, в котором все слова начинаются на «О»: «Однажды отецъ Онуфрий обходилъ окрестности Онежскаго озера…» Кому интересно, чем заканчивается, можете загуглить.

По центру Вологды можно гулять часами – он достаточно велик, много уютных ресторанчиков и кафе. Нужно не полениться и обязательно съездить на автобусе или на такси в Спасо-Прилуцкий Димитриев монастырь, находящийся выше по течению Вологды-реки с красивейшими храмами, прудом и могилой поэта Константина Батюшкова. Странное дело, Вологда сегодня выглядит такой умиротворяющей и благолепной, а вот Батюшков здесь спятил (возомнил себя итальянским поэтом Торкватом Тассо и каждое утро требовал тройку, чтобы его везли в Рим за лавровым венком), а Рубцов трагически погиб в 35 лет.
С другой стороны, поэт всегда и везде найдет себе приключений на свой талант, особенно русский поэт: вспомним Грибоедова, Пушкина, Лермонтова, Есенина, Мандельштама, Лимонова… Надо полагать, что благословенная Вологда здесь ни при чем.
Кириллов, Великий Устюг, Сольвычегодск
Внутри самой Вологодской области с коммуникациями дело швах: если до Кириллова на автобусе доехать можно, то доехав с большим трудом до Ферапонтова с легендарными фресками Дионисия, что в 21 километре от Кириллова на северо-восток, вернуться оттуда в тот же день весьма проблематично. Боюсь, что с отелями там тоже не очень. Так что путешествовать по Вологодчине сегодня лучше на автомобиле – железной дорогой край тоже не избалован.

При всем при этом Кирилло-Белозерский монастырь – одно из красивейших, на мой взгляд, мест не только Вологодчины и не только России, но и… пожалуй, всего мира! Потрясающей душу красоты дорога из Вологды в Кириллов, тянущаяся вдоль Кубенского озера – моря, как его называют местные жители: глаз невозможно оторвать от окна автобуса, из которого открывается голубой простор озерной глади.
Мне никто так и не смог объяснить, почему обитель называется Кирилло-Белозерской, потому как расположена она на берегу живописнейшего Сиверского озера, а Белозерск на озере Белом находится в 44 километрах пути от Кириллова. То есть монастырь по уму должен был бы называться Кирилло-Сиверский.

Монастырь огромный, внутри есть и обитель с насельниками, и музейная часть, нужно обязательно подняться на колокольню, а если вы приехали летом – искупаться в Сиверском озере. Все это рубцовские места: в 80 километрах отсюда по автодороге на север на берегу Белого озера находится деревня Липин Бор, в которой Николай Рубцов неоднократно бывал у своих друзей и посвятил ей такие широко известные строки:
В который раз меня приветил
Уютный древний Липин Бор,
Где только ветер, снежный ветер
Заводит с хвоей вечный спор.
Сосен шум, 1967
На обратной дороге из Кириллова в Вологду ко мне в автобусе присоседился местный мужичок лет 60-ти с бутылочкой красного сухого в правой руке: всю дорогу он, безуспешно предлагая мне с ним выпить, рассказывал о том, какие вредные люди живут на Вологодчине, особенно в райцентре Сокол. В конце путешествия пригласил меня отдыхать в его доме в Кириллове, оставил номер телефона…
* * *

…Чтобы попасть на знаменитую «родину Деда Мороза» в Великий Устюг, надо доехать на поезде до Котласа, оттуда на маршрутке – полагаю, это самый простой способ. Котлас и соседний Сольвычегодск – это сегодня самый юг Архангельской области, но исторически, со времен Павла Первого – эти места были частью огромной Вологодской губернии (см. карту), которая в ХIХ веке на востоке граничила с губернией Тобольской.
В Великом Устюге высокий берег величественной спокойной Сухоны, пронизывающей всю современную Вологодскую область с запада на восток, украшают старинные храмы. Имя города от названия второй реки – Юг, сливающейся здесь с Сухоной в Северную Двину – «устье Юга». Меня поразил своей первобытной красотой закат над июльской Сухоной, вдоль берегов которой, к слову, находят скелеты динозавров и мамонтов.

В Великом Устюге есть памятник самому, наверное, знаменитому, наряду с Ерофеем Хабаровым (1603–1671), русскому помору – Семёну Дежнёву (1605–1673), который в 1630 году отправился отсюда в Тобольск, а затем стал якутским атаманом и первым известным мореплавателем, прошедшим пролив между Евразией (Чукоткой) и Северной Америкой (Аляской) в 1648 году – за 80 лет до Витуса Беринга, именем которого пролив был позже назван. Дежнёв же удостоился только мыса, являющегося самой крайней восточной точкой Чукотки, России и всей Евразии.

Если вы добрались до Великого Устюга, есть смысл проехать еще сто километров по трассе на северо-восток ради очень небольшого, но невероятно живописного городка – Сольвычегодска, первое упоминание о котором относится к 1492-му – году открытия Америки Христофором Колумбом. Из названия городка следует, что расположен он на реке Вычегде и что там когда-то добывали соль. К слову, если Котлас – это город, связанный по большей части с находившимися окрест лагерями системы ГУЛАГа, Сольвычегодск – известный с советских времен курорт! Не надо смеяться: там по сей день работает санаторий, где можно подлечиться путем принятия солевых ванн, как в Старой Руссе под Великим Новгородом.
При Василии Третьем и его сыне Иване Грозном в Сольвычегодске соль добывали знаменитые купцы Строгановы, они же отстроили здесь город с собором, церквями и монастырями. Возле Благовещенского собора, построенного на средства этой семьи, сейчас установлен бюст одного из Строгановых. После советского лихолетья из восьми храмов Сольвычегодска, включая монастырские, осталось три (монастыря нет) – но зато каких!!!

Упомянутый Благовещенский собор 1583 года постройки, являющий собой высотную доминанту и визитную карточку Сольвычегодска, величаво возвышается над берегом широкой и быстрой Вычегды – реки уже в отличие от Вологды, Сухоны и Северной Двины до впадения в нее Вычегды – по-сибирски мощной. Я рискнул в ней искупаться и перекрестился, когда выбрался обратно на берег, – такое сильное течение! Внутри собора уникальная коллекция икон и деревянных скульптур православных святых, а вид с колокольни собора на Вычегду я даже не знаю, с чем сравнить. Посмотрите сами на фото.
Есть в Сольвычегодске и музей И. В. Сталина, он же «Музей политической ссылки». Там возле домика, в котором жил будущий «отец народов», стоял когда-то памятник ему, уничтоженный в хрущевские времена.
У меня был особый интерес посетить Сольвычегодск: из деревни Слуда, между Сольвычегодском и Котласом происходят предки моей матери по фамилии Гладышевы. В Слуде побывал, могилам Гладышевых поклонился.
Общий вывод моих вологодских путешествий: гигантский туристический потенциал Вологодчины используется дай Бог процентов на десять из-за тотального недостатка коммуникаций и инфраструктуры. Хорошая новость: всё впереди, если областные власти будут озабочены не только установкой новых памятников товарищу Сталину, но и нуждами вологжан, живущих на этой былинной земле сегодня, и потребностями благодарных гостей Вологодского края. Тем более что вполне уже ощутимая перспектива глобального потепления резко повышает ценность северных широт.
«Я умру в крещенские морозы». На могиле Поэта
Любой город, любая деревня, погост – это, прежде всего, люди, которые там живут. Или жили. В Вологде жил и трагически погиб 19 января 1971 года великий русский поэт советской эпохи Николай Михайлович Рубцов.
Творчество Николая Рубцова – идеальная иллюстрация мысли: не надо писать много, надо писать хорошо! Как, например, древнегреческий философ Гераклит, оставивший после себя меньше сотни афоризмов, многие из которых знает практически каждый житель земли, даже не подозревая об их авторстве, например: в одну реку нельзя войти дважды. Или как Осип Мандельштам.
Стихи Рубцова своей мрачной бесшабашностью, довольно-таки черным, но все же юмором, удивительным совершенством версификации и виртуозной звукописью напоминают мне, прежде всего, Верлена, с творчеством которого вологодский поэт был знаком в русских переводах. Отчасти, может быть, Катулла. Принято сравнивать Рубцова с Есениным, но это, мне кажется, не совсем верно, хотя оба они, конечно же, гениальные русские поэты. Есенин – артист, позер, избалованный мальчик, «хулиган» на показ, в известной степени конформист. Рубцов же чужд театральной позы, он в большей мере созерцатель, страдающий от несовершенства мира и любующийся красотой звукописи русских слов, как Верлен – французских:
Хоть волки есть на волоке
И волок тот полог,
Едва он сани к Вологде
По волоку волок…
«Старый конь», 1960
И конформизмом не отличался: у него нет ни единого стихотворения про Ленина, партию и коммунизм (за исключением нескольких ироничных строк), которые помогали в то время строить поэтам карьеру и увеличивать тиражи их книг, а соответственно – гонорары. Вспомним «Лонжюмо» Вознесенского или «Братскую ГЭС» Евтушенко.
В предисловии к своему первому сборнику стихов Николай Рубцов, характеризуя себя, писал так: «…до меня все же докатились последние волны старинной русской самобытности, в которой было много прекрасного, поэтического». Вот ностальгия по этой «старинной русской самобытности» и является, несомненно, главным нервом всего его творчества.
Говоря о нелепой гибели поэта, хочется сделать несколько существенных замечаний. Во-первых, несмотря на довольно-таки свободный образ жизни и наплевательское отношение к идеологии марксизма-ленинизма, Рубцов в отличие от многих своих собратьев был высоко оценен при жизни – настолько очевиден был его огромный талант. При его недолгой жизни из официальной печати вышли четыре (а это очень немало для тех лет!) его поэтических сборника, пятый был уже подготовлен и увидел свет вскоре после его ухода. Рубцов был трудоустроен журналистом в областную газету «Вологодский комсомолец» и, мало того, получил однокомнатную квартиру! Бродский и многие другие и мечтать ни о чем подобном даже не могли!
Что касается непосредственно причин смерти поэта, мы основываемся в основном не на милицейском протоколе, а на воспоминаниях его невесты Людмилы Дербиной, которая сначала дала признательные показания в том, что она его убила, а потом от них отказалась. Проверить ее слова невозможно, потому что тело Рубцова не прошло судмедэкспертизу. В любом случае, я считаю, что великий русский поэт, к величайшему сожалению, был виноват в своей преждевременной гибели сам: количество потребляемого им алкоголя и агрессивное поведение в состоянии опьянения ни к чему другому привести не могли. И в общем-то неважно, остановилось ли его сердце от приступа в ходе его драки с невестой или она превысила степень необходимой самообороны. Ровно за год до трагедии Николай написал ставшие теперь знаменитыми строки: «Я умру в крещенские морозы». Пророчество должно было сбыться, и оно сбылось.

Приезжая в Вологду я дважды побывал с цветами и стихами на могиле великого русского поэта на Пошехонском кладбище. Могила красивая, ухоженная, за ней присматривают – не знаю, кто. Когда мне было 18 лет, я написал такие стихи, посвященные
Памяти Николая Рубцова
Словно бы праздник нагрянул
На златогривых конях!
Николай Рубцов. Сентябрь
Рассеялся густой туман,
Небесный развернулся свиток,
И дарит мне забвенье ран
Пьянящий радостный напиток.
Ты даруешь мне тайный знак,
Роняя светлые ресницы
Над лесом, где, ломая мрак,
Крича, взлетают стаей птицы.
Тебя, Сентябрь, как не узнать
В венце из звезд на этой тризне!
И я приветствую сей знак
Ухода праздничного жизни.
Посетив его могилу, я прочел на ней эти стихи в знак восторга и уважения к его памяти и огромному поэтическому таланту.