Оксана Волкова: «Бродский при любой власти жил бы хорошо»

Музей-квартира художника Исаака Бродского – третий музей в стране после Третьяковской галереи и Русского музея по собранию коллекции русской живописи. О том, как родственники художника подарили ее государству, почему Бродский рисовал советских вождей и как стал основоположником социалистического реализма, в интервью «ЭГОИСТУ» рассказала директор Музея-квартиры Исаака Бродского Оксана Волкова.

Оксана Васильевна, в Петербурге таких музеев, как ваш, раз-два и обчелся…

Оксана Волкова. Да, есть еще квартиры-музеи Куинджи и Павла Чистякова. Знаете, как-то была история, которая произвела на меня большое впечатление. Перед самой пандемией к нам пришла пожилая пара, ему было за девяносто, а она помладше и поживее. Он обошел коллекцию с тросточкой, потом сел в гостиной, помолчал минут десять и сказал: «Я, конечно, знаю, кто такой Бродский, но прожил девяносто с лишним лет в Петербурге и не знал, что есть такой музей с такой коллекцией».

Она настолько уникальна?

О. В. Как и в советское время, так и сейчас наш музей – третий музей русской живописи после Третьяковской галереи и Русского музея. Я говорю не о количестве картин, а про тех художников, которые представлены.
Эта коллекция, включавшая в себя блестящие творения Репина, Сурикова, Маковского, Поленова, Левитана, Серова, Айвазовского. Архипова, Дубовского, Коровина, Кустодиева, Сомова, Малявина, Маковского, Головина и многих других, стала одним из лучших частных собраний в двадцатые-тридцатые годы.

В тридцатые годы, когда единственным допустимым направлением в русском искусстве был соцреализм, Бродский стремился поддержать все талантливое, что оказалось за его пределами. Его квартира была тогда одним из немногих мест, где можно было увидеть произведения художников авангарда – Бориса Григорьева, Александра Яковлева, Марка Шагала.

Сегодня имя художника Исаака Бродского полузабыто, разве что специалисты помнят о нем...

О. В. А те, кто учился в советское время, должны помнить его картины, ведь в учебниках, которые были одинаковые, были вкладки с картинами – «Грачи прилетели» … Там обязательно была картина Исаака Бродского «Ленин в Смольном». Так или иначе, его знали все. Это определенные штампы, которые помнят все, как «Буревестник» Горького. Но уже в семидесятые его имя вымещается, и художника начинают забывать.

Тем не менее мало кто из советских художников удостоился собственного музея. Так ведь? 

О. В. Казалось бы, что так и есть. Исаак Бродский – художник политической власти, пишет официальные портреты вождей. На самом деле все сложнее. В 1902 году он заканчивает Одесское училище на «отлично», имея бронзовые и серебряные медали, и это дает ему право поступать в Императорскую Академию художеств в Петербурге без экзаменов. Но в течение первого года, считавшегося испытательным, существовала система дежурств, и каждый месяц в классах дежурил другой профессор. Все поступившие имели право по окончании первого года выбирать преподавателя, и Бродский выбрал Репина, у которого уже было девяносто учеников. Впоследствии у них сложились дружеские отношения, и это заметно уже по тому, что в 1926 году, когда советское правительство пыталось вернуть Репина в страну, как и Горького, Бродский поедет к нему в Финляндию в составе делегации Ассоциации художников революционной России. 

Есть известная запись Корнея Чуковского в дневнике 1926 года, написанная после посещения Исаака Бродского: «Уже в прихожей висят у него портреты и портретики Ленина, сфабрикованные им по разным ценам, а в столовой – которая и служит ему мастерской – некуда деваться от “расстрела коммунистов в Баку”… И самое ужасное, что таких картин у него несколько дюжин. Тут же на мольбертах холсты, и какие-то мазилки быстро и ловко делают копии с этой картины, а Бродский чуть-чуть поправляет эти копии и ставит на них свою фамилию. Ему заказано 60 одинаковых “расстрелов” в клубы, сельсоветы и т. д., и он пишет эти картины чужими руками, ставит на них свое имя и живет припеваючи». Чуковский ничего не перепутал?

О. В. Для этой работы он как ученик Репина собирал материал. Дело в том, что когда Репин писал «Казаки пишут письмо турецкому султану», то рисовал героев с реальных людей, сохранились наброски казаков. Бродский пошел тем же путем. Он встречался в Баку с родственниками расстрелянных, они показывали ему фотографии.

Когда полотно было готово и выставлено, к нему обратился один из членов британского парламента, который был в делегации в то время в Баку. Он спрашивал Бродского, откуда он взял материалы для работы. Исаак Израилевич честно ответил, что фотографического сходства с реальными англичанами нет, но об их участии в расстреле ему известно из авторитетных источников. Кстати, Репин высоко оценил эту работу Бродского. Правда, по фотографии, которую он послал своему учителю.

Но Чуковский пишет про многочисленные копии, сделанные не Бродским, а его учениками, он просто их подписывал. Разве так можно?

О. В. Знаете, на выставке Рафаэля в Эрмитаже были представлены и работы его учеников. Он их воспитал и имел право ставить на них свою подпись.

Бродский начинал как живописец, а закончил как один из основоположников социалистического реализма. Это деформация или трансформация?

О. В. Абсолютно никакой трансформации нет.

И деформации?

О. В. Вот скажите: Репин и передвижники реалисты?

Конечно.

О. В. А тут изменился строй, вектор развития общества и творчества. Знаете, Бродский при любой власти прекрасно жил бы, был бы хорошим салонным художником. В 1934 году его назначат директором Всероссийской академии художеств, и это тоже не случайно.  В академии тогда все было неспокойно, система обучения немного была нарушена. В двадцатые годы в ней начался так называемый период масловщины, так его назвали по фамилии ректора Маслова. Музей практически уничтожался, полотна Рериха разрезали, не хватало холстов. В учебном процессе неразбериха. Понятно, что появились новые течения в новое время. Это был период авангарда, которым мы гордимся. Малевич, Филонов, Кандинский… Это был такой небольшой период в советское время, когда было можно все.

В Европе было не так?

О. В. Он был и у них, но не в таком стиле. Почему все восхищаются русским авангардом? Потому что он более яркий. Но потом нарком Луначарский забил тревогу: даже агитационный плакат некому было написать. И вот тогда вспомнили про старую академическую школу. Бродского выбирают директором как одного из талантливых учеников Репина.

Но опять-таки все было не так просто, как может показаться. В 1939 году на него было заведено уголовное дело за скупку антиквариата. А все потому, что он перешел дорогу кому-то из высокопоставленных товарищей в приобретении культурных ценностей. Тут интересна предыстория. В 1937 году Бродский получает заказ для международной выставки в Париже. Все помнят знаменитых «Рабочего и колхозницу» Мухиной, стоявших напротив немецкого павильона. На выставке были представлены две картины Бродского – «Ленин выступает перед рабочими Путиловского завода» и «Ленин провожает красноармейцев на польский фронт». Первая получила Гран-при выставки. 

Его портреты Ленина, Ворошилова, Сталина, Фрунзе, Дзержинского стали культовыми. В 1937 году Бродского просят написать картину «Беседа т. Сталина с металлургами» к Всесоюзной выставке «Индустрия социализма», и Бродский отказывается. Он спрашивает: «Где моя картина “Торжественное открытие Второго съезда Коминтерна”? Где мое полотно “Заседание Реввоенсовета”?»  К тому времени, как вы понимаете, многие из изображенных были уже объявлены врагами народа, и если «Торжественное открытие…» сохранилось в спецхране Государственного исторического музея и было выставлено в Манеже к столетию революции, то вторая картина была уничтожена. Правда, сохранилась вариация этой картины, она всплыла на аукционе в Нью-Йорке и была куплена частным коллекционером.

Ответа Бродский не получил, этим мотивировал свой отказ и наотрез отказался писать картину на предложенную тему, заявив: «Я напишу картину, а потом кто-нибудь из персонажей окажется врагом народа – и опять ее запретят! Не буду писать». Так он за эту тему и не взялся.

Такая смелость в те годы?

О. В. К тому времени он уже был тяжело болен, у него был рак. Он и уйдет из жизни спустя два года. К счастью, никто из его близких не пострадал, никого не посадили. Но чуть раньше, в 1935 году, к Бродскому приезжал директор Третьяковской галереи Михаил Кристи и предлагал два миллиона рублей за коллекцию картин. Исаак Израилевич отказался. Возможно, в связи с этим было возбуждено дело, мы не знаем. Но родственники художника после его смерти добровольно передали в дар государству около шестисот работ русских художников из его коллекции. 

Вы сравнили реализм передвижников и соцреализм. Но разве нет между ними небольшой, но существенной разницы: передвижники показывали жизнь такой, как она была, а соцреалисты занимались лакировкой действительности?

О. В. Безусловно. Но знаете, недавно в Академии художеств была выставка «Образы счастья». В парадных залах устроили шпалерную развеску картин счастливых рабочих, счастливых композиторов, счастливых металлургов. Ее многие ругали, но многим она и понравилась. Это история сороковых-шестидесятых годов. Такое было время – художники отражали социализм и его достижения. А еще они отражали историко-революционные события, писали портреты политической элиты. 

Выбор сюжетов художников послевоенного времени, в которых прежде всего представлена мирная жизнь советского народа, был связан не только с необходимостью показать «героическую повседневность», но и с желанием говорить о внутреннем мире человека. Именно поэтому художники пятидесятых-шестидесятых годов избегали изображать идеализированных героев, но подчеркивали их своеобразие, жизненную убедительность характеров и переживаний. 

Можно сказать, что в советское время Музей Бродского был более культовым, чем сейчас?

О. В. В то время художника Исаака Бродского знали все – так, как сейчас все знают поэта Иосифа Бродского. По крайней мере, до семидесятых годов.  Улицу Лассаля после его смерти переименовали в его честь. Только в 1991 году, когда городу и многим улицам вернули историческое имя, вернули историческое наименование и улице Михайловской. В доме, где он жил, через год после его смерти откроют музей. Я не сказала бы, что он был популярным, если судить по Книге отзывов, которая сохранилась. Да и музей был открыт три раза в неделю до пяти вечера. 

Можно сказать, что ваш музей для тех, кто любит советское искусство?

О. В. Нет, у нас практически нет соцреализма, если вы на него намекаете. У нас Бродский дореволюционный. Мы хотели бы иметь его картины советского периода, но у нас их практически нет.

Кто сегодня приходит в музей?

О. В. В основном пенсионеры и… молодежь.

А молодые откуда знают про Бродского?

О. В. Сейчас я вам объясню. Все они приходят или потому, что им кто-то посоветовал Музей Бродского, или они видели многие его работы на различных выставках в других музеях, так как наша коллекция очень уникальна и востребована, или в результате квестов, которые проходят в нашем музее. Но многие путают Исаака Бродского с Иосифом Бродским. То есть получается Бродский, да не тот.

Как музей откликается на актуальные запросы современности?

О. В. Я лично за любой кипиш, в том числе и современный, но мы филиал Академии художеств. У нас есть руководство, которое имеет свои взгляды на кипиш. 

Значит, есть границы?

О. В. На многое я сама не согласилась бы, надо знать грань. Извините, никакой эротики у нас не будет. Да и самому Бродскому это не было свойственно. Он любил хорошие анекдоты, но ненавидел скабрезные высказывания. Все знали, что при нем это было нельзя. Раньше у нас были концерты джаза, ведь Бродский его любил. В двадцатые годы он получил заграничный паспорт и из Германии привез патефон и джазовые пластинки. Исаак Израилевич дружил с молодыми Утесовым, Дунаевским, Шостаковичем. Своего внука он назовет в честь Утесова Леонидом.