Поэты Первой мировой
1 августа 2024 года исполняется 110 лет с начала Первой мировой войны. К этой памятной дате в Санкт-Петербурге вышла в свет уникальная антология «Книга павших», изданная известным петербургским поэтом и переводчиком Евгением Валентиновичем Лукиным. О том, кто и как сражался за Родину, кто и как воспевал, по словам Николая Гумилёва, «дело величавое войны», автор и составитель антологии Евгений Лукин, сам поэт и участник первой чеченской войны, любезно согласился рассказать «ЭГОИСТУ»
Евгений Валентинович, недавно вы издали антологию «Книга павших», куда вошли ваши переводы стихотворений более тридцати поэтов-фронтовиков, погибших на полях сражений Первой мировой войны. Большинство из них неизвестны нашему читателю, поскольку никогда не переводились на русский язык. В книге представлены произведения авторов из тринадцати стран – участниц той страшной бойни. Каким образом вы отбирали стихи для своих переводов?
Евгений Лукин. Действительно, свои жертвы на алтарь войны в те незабываемые годы принесла и мировая литература. Многие молодые поэты пали на полях сражений в самом расцвете таланта. Находясь на передовой, они отважно сражались, проявляя чудеса храбрости, и без ропота переносили все лишения, все трудности мрачного окопного существования. При этом они продолжали творить, продолжали вершить свой духовный подвиг. Именно такие стихи, созданные в самом пекле войны, накануне последнего боя, я и пытался отыскать на пыльных книжных развалах.
Пожалуй, самым ярким образцом может стать поэтическая молитва, созданная молодым английским поэтом Уильямом Ноэлем Ходжсоном (William Noel Hodgson). Он был лейтенантом Девонширского полка. Ночью, накануне кровопролитной битвы при Сомме 1 июля 1916 года, он написал стихи, исполненные достоинства и мужества. На следующий день огонь немецкого пулемета сразил поэта наповал. В кармане его окровавленного кителя товарищи обнаружили листок со стихами, которые завершались обращением к Господу: «Достойно, с поднятым челом, / Бог, помоги мне умереть!» Лейтенант Ходжсон погиб с честью, как и другие воины Девонширского полка. Их похоронили в тех же окопах, откуда они поднимались в последнюю атаку. Над братской могилой был воздвигнут крест с надписью: «Девонширцы защищали эту траншею. Они защищают ее и поныне».
МОЛИТВА ПЕРЕД БОЕМ
Во имя всех торжеств земных,
Благословенных вечеров,
Последних отблесков дневных
Над темной линией холмов,
Во имя красоты, что смог
Разлить в пределах бытия,
Во имя дней, что прожил я,
Меня солдатом сделай, Бог.
Во имя всех святых небес,
Во имя всех блаженных лет,
И всех надежд, и всех чудес,
Которые воспел поэт,
Во имя страхов и тревог
Среди безумного огня,
Во имя грешного меня
Ты сделай человеком, Бог.
С холма я наблюдал стократ
И нынче наблюдаю вновь,
Как проливает кровь закат –
Святую жертвенную кровь.
Вверяя солнцу прогреметь
Своим полуденным мечом,
Достойно, с поднятым челом,
Бог, помоги мне умереть.
(Перевод с английского Е.В. Лукин)
Это, конечно, правдивая, но несколько романтическая история, характерная для эпохи рыцарских баталий. Однако Первая мировая война, по меткому замечанию русского философа Николая Бердяева, наряду «с необыкновенным героизмом обнаружила и необыкновенное зверство». Неужели поэты, свидетели подобных нечеловеческих мерзостей, не отразили это в своем творчестве?
Е. Л. Безусловно, первоначальная романтизация и эстетизация войны, характерная, к примеру, для французского поэта-фронтовика Гийома Аполлинера, вскоре сменилась горьким разочарованием и крушением иллюзий по поводу молниеносной победы. Началась тяжелая позиционная война, с которой воюющие стороны ранее никогда не сталкивались. Поэтическое сознание невольно трансформировалось под сильным влиянием экзистенциалов страха смерти и абсурдности бытия.
Выдающийся английский поэт Уилфред Оуэн, чтобы подчеркнуть эту жуткую абсурдность, даже ввел в свою поэзию консонансную рифму, где гармонично сочетал только согласные звуки: плеть-плоть, ослаб-ослеп. Он первым в мировой литературе описал поле битвы с высоты полета души, с высоты ангельского беспилотника, где по траншеям «ползли рядовые личинки, сродни червячкам» и «прятались в норки, подальше от мрачных тревог». К сожалению, такую картину мы теперь можем ежедневно наблюдать на экранах наших телевизоров.
А другой английский поэт и художник, Исаак (Айзек) Розенберг (Isaac Rosenberg, 1890–1918), создал в своих стихах такие страшные картины войны, что они и поныне поражают воображение: «В его зловонном черепе светились слизни, / Бороздками стекая из глазниц сожженных, / И поселилась крыса там, где пряталась душа». Предметом его поэзии стали свалки мертвецов, вездесущие вши и грызуны, которые являются непременными спутниками любой позиционной войны: «Тебя пристрелили бы, крыса, тут же без церемоний, / Если б узнали о твоих, космополитка, пристрастьях: / Сейчас ты дотронулась до английской ладони, / А через минуту окажешься на немецких запястьях». Не случайно писатель-фронтовик Зигфрид Сассун (Siegfried Sassoon, 1886-1967) прямо говорил о своих боевых соратниках: они создавали великую поэзию «из реальности ужаса и проклятий».
Насколько помню, Зигфрид Сассун происходил из богатой багдадской семьи Сассунов, известной в мировых банкирских кругах как «Ротшильды Востока»: знакомый сегодня всем хотя бы из навязчивой рекламы шампунь «Видал Сассун» – продукт, производимый и продаваемый членами этого знаменитого семейства. Неужели он не пытался откосить от военной службы? Много ли среди фронтовиков насчитывалось наследников миллионеров и прочих олигархов?
Е. Л. Таких отважных сыновей было действительно немало. Тот же Зигфрид Сассун одним из первых отправился добровольцем на фронт. Он храбро сражался, за что на передовой получил прозвище Безумный Джек. Писал антивоенные стихи и даже опубликовал в газете «Таймс» открытое письмо с осуждением войны. Был не раз контужен и ранен, однако сумел выжить в огненной круговерти. А вот потомку известных немецких фабрикантов Альфреду Лихтенштейну повезло куда меньше. С ранней юности он подавал большие литературные надежды и к началу войны уже слыл одним из основоположников немецкого экспрессионизма. Незадолго до развертывания боевых действий его призвали в армию, и он в составе Баварского пехотного полка принял участие в первых боях. Лейтенант Альфред Лихтенштейн погиб в сентябре 1914 года, написав перед гибелью трогательные стихи:
Хочу не быть убитым,
Хочу лежать с тобой
Умытым и побритым
В рубашке голубой.
Чтоб ногти были чисты
И чтоб носки без дыр…
О женщины! Боритесь,
Пожалуйста, за мир!
Есть ли в вашей антологии русские поэты, павшие на полях сражений? Известно, что блестящий поэт Николай Гумилёв добровольцем ушел на фронт и мужественно сражался в кавалерийских частях, за что дважды был награжден Георгиевским крестом. Он написал прекрасные стихи, в которых воспел «дело величавое войны». Николай Гумилёв уцелел в той мировой бойне, а другие?
Е. Л. К сожалению, некоторые русские поэты с началом войны заняли странную, неоднозначную позицию. Максимилиан Волошин пожелал своей родине поражения:
Люблю тебя побежденной,
Поверженной и в пыли»
Марина Цветаева дала обет верности Германии:
Ты миру отдана на травлю,
И счета нет твоим врагам!
Ну как же я тебя оставлю,
Ну как же я тебя предам?
Александр Блок записал в дневнике: «Когда меня спросят, что я делал во время войны, я гордо отвечу: редактировал Аполлона Григорьева».
Однако честь русской поэзии отстояли три поэта: Николай Гумилёв, Бенедикт Лившиц и Арсений Несмелов (Митропольский – Ред.). Они добровольно отправились воевать, были награждены за храбрость и мужество и были расстреляны чекистами уже после войны – Гумилёв в 1921 году, Лившиц в 1937-м, а Несмелов в 1945-м. По этой временной причине их произведения не могли попасть в мою антологию. Зато в нее вошли стихи других достойных авторов. Это, конечно, князь императорской крови Олег Романов – сын великого князя и поэта Константина Романова, писавшего под псевдонимом К. Р., и полковник царской армии Фёдор Тютчев – сын великого русского поэта Фёдора Ивановича Тютчева. Оба пали смертью храбрых на полях сражений. Олег Романов оставил небольшое поэтическое наследство, которое хорошо известно литературоведам. Но мало кто знает о поэтическом творчестве Фёдора Фёдоровича Тютчева. Мне удалось отыскать в Рукописном отделе Пушкинского Дома (ИРЛИ РАН) его неизвестное стихотворение «Когда Москве случалось воевать», и оно было впервые опубликовано на страницах моей антологии.
Мы знаем, как бережно хранится память о тех, кто защитил Отечество в годы Великой Отечественной войны. А вот о наших героях Первой мировой почти ничего не ведаем. Что нужно сделать, чтобы восстановить утраченные имена? Каким образом добиться справедливости и здесь?
Е. Л. Недавно в Калининграде состоялся Балтийский культурный форум, где один из семинаров был посвящен «Памяти культуры». В своем выступлении я говорил о том, как хранят память о погибших поэтах на Туманном Альбионе. В Вестминстерском аббатстве в Лондоне создан Уголок поэтов, где упокоился прах многих достойных творцов, и среди них – те, кто пал в Первую мировую войну. У нас подобного священного уголка нет, хотя время от времени возникают проекты «Сада поэзии» или «Аллеи поэтов».
Слава Богу, сегодня начали воздвигать памятники отважным воинам той забытой войны. Мне посчастливилось возложить цветы к памятному знаку, установленному в честь Николая Гумилёва в поселке Победино – бывшем городке Шилленен в Восточной Пруссии. Здесь он воевал, и потому на гранитном камне начертано: «Осенью 1914 года в бою за Шилленен участвовал великий русский поэт, кавалерист Николай Гумилёв». Каждый год в Победине проводится литературный праздник «Гумилёвская осень». Хочется пожелать, чтобы и в других уголках Русской земли воздвигались подобные памятники и проводились памятные торжества в честь наших героев.
