Уолт Уитмен: «Я лишь точка, лишь атом в плавучей пустыне миров…»

Уолт Уитмен (Walt Whitman) – американский поэт, гуманист, основоположник современной американской поэзии, которого также называют новатором свободного стиха в литературе. Певец «мировой демократии», в своих произведениях он провозглашал свободу и равенство между всеми людьми на Земле. О жизни и творчестве Уолта Уитмена читайте в материале журнала «ЭГОИСТ»
 
Мне снилось во сне, что я вижу неведомый город,
Непобедимый, хотя б на него и напали все царства Земли,
Снился мне новый город друзей,
Самым высоким там – качество было могучей любви,
Выше – ничто, и за ней все идет остальное.
Зрима была она ясно в мгновение каждое
В действиях жителей этого города,
В их взорах, во всех их словах. 
(Уолт Уитмен «Мне снилось во сне»)

Уолт Уитмен (Walt Whitman) родился 31 мая 1819 года в штате Нью-Йорк, на холмистом острове Лонг-Айленд, на берегу Атлантического океана, в поселке Уост Хиллз (Западные Холмы). Его мать, голландка Луиза Ван Велзор, и отец,  Уолтер Уитмен, были небогатыми фермерами. Уолт стал старшим ребенком в многодетной семье. С матерью у мальчика сложились очень хорошие, доверительные отношения, которые продлились до конца его жизни. Фламандская кровь Луизы сказывалась в сыне: в его крупной фигуре, голубоватых глазах и в его ровном, благодушном, несуетливом характере. К отцу особой привязанности у Уолта не возникло. Тот был вспыльчивым и молчаливым мужчиной, он порой покидал свою ферму, чтобы подрабатывать в соседних поселках плотником. Некоторое время Уолт помогал отцу, но недолго, так как не привык стеснять себя продолжительной работой, и почти до сорокалетнего возраста не было такого труда, которому он посвятил бы себя полностью. 

Когда Уолту исполнилось четыре года, его семья временно переехала в Бруклин, в новый дом. В настоящее время Бруклин – часть Нью-Йорка, но тогда это был самостоятельный город, который все еще назывался поселком. Мальчика отдали в бруклинскую школу. Учился он достаточно средне и не производил особого впечатления на преподавателей. В 11 лет Уолт покинул школу и начал работать рассыльным в адвокатской конторе. Нерасторопному и медлительному, такая работа давалась ему с трудом. Однако его хозяева были добры: они старались приучить мальчика к чтению и даже записали в библиотеку. Вскоре Уолт начал интересоваться литературой, особенно его внимание привлекли романы Вальтера Скотта и Джеймса Купера. 

Летом 1831 года Уолт стал учеником в типографии еженедельной газеты «Патриот», издававшейся бруклинским почтмейстером. Типографскому  ремеслу мальчика стал обучать старый наборщик – между ними завязалась дружба. У Уолта было много свободного времени, и со скуки он стал сочинять небольшие стишки и статьи. Выдающегося таланта в этих произведениях не было, но редактор «Патриота» охотно печатал их в своем издании. Позже Уолт поступил в другую типографию, где с первых же дней приобрел репутацию неисправимого лодыря. Его новый хозяин, издатель бруклинской газеты «Звезда», заметил о новом ученике: «Ему даже трястись будет лень, если на него нападет лихорадка».

Так проходила подростковая пора будущего поэта – до семнадцати лет Уолт менял один род деятельности на другой, а когда ему надоедало работать в Бруклине, уезжал на родную ферму, вглубь своего любимого острова, и часто уходил к берегам океана полежать на горячих песках. Таким образом сформировалась одна из главнейших черт характера Уитмена – склонность к уединению, к молчанию. Океан, прибрежье и небо стали привычным пейзажем, который оказал влияние на все его дальнейшее творчество. С самого детства природа была его частью, бескрайние дали, которые мальчик видел своими глазами, и привели впоследствии к той широте образов, масштабу чувств и эмоций, которые сделали Уолта Уитмена «космическим» поэтом. Потому что он, словно космонавт, видел всю нашу планету целиком и всех людей на ней – единым народом. Долгое время все эти мысли были ему непонятны и жили где-то в глубине его души. В то время никто из людей не смог бы предсказать Уолту большое литературное будущее. 

В 1836 году Уолт Уитмен переехал в Нью-Йорк и там поступил в типографию наборщиком, но через несколько месяцев снова уехал на родину, где и прожил безвыездно четыре с половиной года. Он устроился школьным учителем в небольшом поселке Бабилон (штат Нью-Йорк). Эта работа не сулила карьеры и много денег, но зато она дарила много свободного времени, чтобы бродить по берегам острова или купаться в бухте. «Вечно, бывало, думает о чем-то своем и тут же на уроке что-то пишет», – вспоминает об Уолте Уитмене его бывший ученик Сэндфорд Браун. 

Через некоторое время Уитмен оставил учительство, переехал на север в Гентингтон и стал работать редактором ежедневной газеты «Житель Долгого острова» (The Long Islander). Он не только редактировал эту газету, но также был ее единственным наборщиком, репортером, сотрудником, а каждый вечер превращался в почтальона, чтобы развозить газету в окрестные поселки. Впрочем, и этой работе скоро пришел конец, так как, не желая тратить на газету слишком много труда, Уолт стал очень редко выпускать ее. Издатели отказались финансировать дело, находившееся в таких ненадежных руках, и через несколько месяцев он снова учил детей в одном из соседних поселков. Кажется, что карьера в тот период не играла для Уитмена особой роли. Все его дела и поступки тогда были словно окружены атмосферой покоя и беспечности – он не строил долгосрочных планов на будущее и жил так, как получается сейчас. 

Весной 1841 года Уолт Уитмен возвращается в Нью-Йорк, где в течение семи лет работает в различных изданиях наборщиком или сочиняет для них очерки и статьи. В 1842 году по заказу некоего общества трезвости Уолт пишет роман против пьянства «Франклин Эванс» (Franklin Evans) для мелкого журнала «Новый свет». Впоследствии Уитмен рассказывал, будто сочиняя это антиалкогольное произведение, он часто отрывался от рукописи и выбегал в соседний питейный дом под названием «Оловянная кружка» за парой стаканчиков джина. К несчастью, произведение оказалось совсем неправдоподобным и вызывало ощущение, будто автор совершенно не увлечен своей темой. Равнодушие и отсутствие уникальных идей – так исследователи характеризуют ранние писательские работы Уитмена. 

Тут возникает вопрос: действительно ли возможно изменение подобного рода? Вот был человек, писал простые рассказы и безликие журнальные очерки, которые никого особо впечатлить не могли, и вдруг неожиданно он становится гением, новатором, первым общенациональным поэтом. Но ведь, возможно, все то, к чему он пришел в итоге, копилось внутри на протяжении многих лет и только стремилось вот-вот появиться на свет. Уолт Уитмен впоследствии говорил, что где-то в тайной лаборатории мозга его книга готовилась исподволь, что сам он ничего не знал о ней и даже удивился, когда из своего тайника она нечаянно вышла в свет. Так в 1955 году вышло первое издание поэтического сборника «Листья травы», который ознаменовал революцию в поэзии, связанную с появлением свободного стиха – верлибра – и впоследствии прославил поэта Уолта Уитмена на весь мир. 

Все души, все живые тела самых разных форм, в самых разных мирах, / Все газы, все жидкости, все растения и минералы, всех рыб / и скотов, / Все народы, цвета, виды варварства, цивилизации, языки, / Все личности, которые существовали или могли бы существовать / на этой планете или на всякой другой, / Все жизни и смерти, все в прошлом, все в настоящем / и будущем – / Все обняла бесконечная эта общность, как обнимала всегда / И как будет всегда обнимать, и объединять, и заключать в себе. 
(«Ночью у моря один»)

В то время в публицистике Штатов не раз высказывалось мнение о том, что все искусство страны – подражательно, что она пока не создала своего, подлинно американского искусства, которое могло бы сравняться с достижениями Европы. И хотя в литературе здесь уже проявили себя большие таланты, такие как Вашингтон Ирвинг, Джеймс Фенимор Купер, Эдгар Аллан По и философ-моралист Эмерсон, – почти все они были верны европейским традициям, руководствовались в своем творчестве европейскими вкусами. По мнению Уитмена, Соединенным Штатам были нужны не такие поэты, и в конечном счете автор решил, что именно он призван явиться миру как родоначальник новой национально-американской поэзии.

Издателя для его сборника стихотворений и поэм «Листья травы» не нашлось. Уитмен самостоятельно напечатал его (в количестве 800 экземпляров) в одной маленькой типографии, принадлежавшей его близким друзьям. Имя автора на переплете не значилось, хотя в одной из поэм была следующая строка: «Я, Уолт Уитмен, сорвиголова, американец, и во мне вся вселенная».

Критики восприняли книгу крайне негативно, а некоторые высказались о том, что ее и вовсе необходимо запретить. Но среди большого количества неодобрительных, уничижительных рецензий нашлось и нечто хорошее. Однажды Уитмену пришло письмо от самого Эмерсона, наиболее авторитетного из всех американских писателей того времени, который пользовался огромным моральным влиянием на читательские массы страны. Каждая его статья или публичная лекция становились событиями для американской общественной жизни. Эмерсон писал Уитмену: «Только слепой не увидит, какой драгоценный подарок ваши “Листья травы”. Мудростью и талантом они выше и самобытнее всего, что доселе создавала Америка. Я счастлив, что читаю эту книгу, ибо великая сила всегда доставляет нам счастье». 

Хвалебный отзыв от такого уважаемого и знаменитого человека сильно порадовал Уолта Уитмена, можно сказать, вдохновил на продолжение писательской деятельности. Автор удалился на восточный берег Лонг-Айленда и провел там в уединении все лето, создавая новые стихи для нового издания «Листьев травы». Позже он называл это лето счастливейшим периодом своей жизни. 

Все же первая настоящая слава пришла к Уитмену именно из Англии, во второй половине шестидесятых годов. Открыл его Алджернон Суинберн, последний классик Викторианской эпохи. В одной из своих статей он сравнил Уитмена с гениальным Уильямом Блейком, а позднее посвятил ему стихи. Впоследствии творчество Уитмена стало оказывать влияние и на других европейских писателей. Например, Эдуард Карпентер, английский поэт, моралист и философ, в одной из своих статей также заявил: «О влиянии Уитмена на мое творчество я здесь не упоминаю потому же, почему не говорю о влиянии ветра и солнца. Я не знаю другой такой книги, которую я мог бы читать и читать без конца. Мне даже трудно представить себе, как бы я мог жить без нее! Она вошла в самый состав моей крови... Мускулистый, плодородный, богатый, полнокровный стиль Уолта Уитмена делает его навеки одним из вселенских источников нравственного и физического здоровья. Ему присуща широкость земли».

«К каждому мятежнику, которого гонят в тюрьму в кандалах, я прикован рука к руке и шагаю с ним рядом». 
(Уолт Уитмен) 

Литературному «перерождению» поэта сопутствовало изменение его видения жизни и тех общественно-политических потрясений, которые происходили в его родной стране и во всем мире. Сильное влияние на него оказали события, случившееся во время революционно-освободительного движения в Европе (1848–1849 гг.). Уолт Уитмен был демократом и придерживался всех демократических ценностей. Он стал певцом революционной борьбы с плантаторами Юга, частью его души стали и утопически-социалистические идеалы. В «Листьях травы» поэт размышляет о свободе, о жизни и смерти, о величии науки и о судьбах всего человечества. 

Взрослый, подросток, ребенок в этой, как и во всякой другой,
стране, в доме, вне дома, каждый равен другому,
А все остальное после них или через, них.
Жена – и она нисколько не меньше мужа,
Дочь – и она так же хороша, как сын,
Мать – и она совершенно равна отцу.
(«Песни разных профессий»)

Лирический герой в поэзии Уитмена, несмотря на смерти и страдания, с которыми приходится сталкиваться, чаще всего радуется жизни, уверенно смотрит на мир. Поэт становится дорог миллионам своей влюбленностью в жизнь. Вместе с тем его поэзия привлекает раскованностью формы, потоками образов, бесконечным разнообразием ритмов. Позже Уолта Уитмена назовут новатором свободного стиха – верлибра. Именно благодаря Уитмену верлибр станет одной из самых популярных форм стихосложения, особенно в англоязычной литературе.

Верлибр (фр. vers libre) – это стих, который не имеет четко заданной рифмы и метрики. По мнению отечественных литературоведов Михаила Гаспарова и Юрия Орлицкого, он отличается от прозы только членением на строки. Длина строк в верлибре может меняться в зависимости от смысла стихотворения. Термин vers libre переводится с французского как «свободный стих».

Как уже отмечалось выше, свобода является одной из ключевых тем поэзии Уитмена. Голос людей труда Америки, как считает литературовед М. О. Мендельсон, предававших проклятию рабовладельцев, нигде не прозвучал с такой беспощадностью, как в его стихах. Не политические страсти сами по себе сделали его поэтом. Но когда мощное освободительное движение началось уже в США – это взволновало душу Уитмена, его поэтические силы, дремавшие в тишине, поднялись. Другими глазами он стал смотреть на человека, на труд, на дружбу, на природу.

О старинное дело борьбы за свободу!
Не знающее равных, исполненное страсти, доброе дело,
Суровая, беспощадная, нежная идея,
Бессмертная во все века, у всех племен, во всех странах!
После странной, печальной войны, великой войны за тебя
(Да и все войны, во все времена, по-моему, люди вели за тебя
и всегда за тебя они будут воевать)
Эти песни – в твою честь, в честь вечного твоего движения
вперед.
(Да, эту войну, солдаты, вы вели не только из-за самой войны,
Что-то более важное, гораздо более важное, молчаливо стояло
за ее спиной; и оно выступает теперь, в этой книге.)
Ты, вселенная многих вселенных!
Кипящее начало! Заботливо выращиваемый, невидимый глазу
росток! Центр всего!
Вокруг мысли о тебе вращалась война
С ее гневной, неистовой игрой причин
(И с ее обильными плодами, которые мир узнает через трижды
тысячу лет),
Эти напевы – для тебя... Моя книга и эта война – это одно
и то же,
Я и все мое – мы слиты с ее духом: ведь борьба велась за тебя!
Как вокруг оси вращается колесо – так и эта книга невольно
Вращается вокруг мысли о тебе.
(«Тебе, старинное дело борьбы за свободу») 

Интересно, что в своих стихотворениях Уолт Уитмен не ставит себя против других людей, а будто примеряет на себя их роли – то есть не описывает людей, а отождествляет с ними себя. Он провозглашает равенство между всеми, заявляет, что для него на земле не существует ничего чужого и что ему одинаково близки все люди, вне зависимости от их социального статуса, расы, пола, конфессии и т. д. Поэт в своих произведениях может предстать сначала старухой, затем вдовой или вовсе предметом, увидев беглого раба, за которым несется погоня, такую же погоню он чувствует за собой:

Загнанный раб, весь в поту, изнемогший от бега, пал на плетень отдышаться,
Судороги колют его ноги и шею иголками,
смертоносная дробь и ружейные пули,
Этот человек – я, и его чувства – мои.
Я – этот загнанный раб. Это я от собак отбиваюсь ногами.
Вся преисподняя следом за мною, щелкают, щелкают выстрелы,
Я за плетень ухватился, мои струпья содраны, кровь сочится и каплет,
Я падаю на камни, в бурьян,
Лошади там заупрямились, верховые кричат, понукают их,
Уши мои – как две раны от этого крика,
И вот меня бьют с размаху по голове кнутовищем.
(«Песнь о самом себе»)

Так знаменитая поэма «Песнь о самом себе» Уитмена, которая также является частью его сборника, превратилась в «Песнь обо всех» – обо всех людях, живущих на Земле, обо всех, кому нужна похвала или сочувствие, об общих горестях и радостях всего народа и людей своей страны. Уолт Уитмен ни разу не сомневался в величии этого народа, народа-труженика, народа-творца, никогда не покидала его оптимистическая уверенность, что в конце концов этот народ создаст светлую демократию будущего, которая рано или поздно возникнет во всех странах земного шара и обеспечит человечеству счастье. Он множество раз повторял, что уродства и пороки окружавшей его действительности есть нечто внешнее по отношению к демократии, что «это всего лишь недолговечный сорняк, который никогда не заглушит колосящейся нивы». 

Важным событием в жизни Уолта Уитмена стала Гражданская война за объединение Штатов. В конце 1862 года поэт узнал из газет, что его брат Джордж, сражавшийся в войсках северян, ранен: Уитмен отправляется навестить его. Это поездка произвела неизгладимое впечатление на поэта. В полевых лазаретах он увидел множество раненых, которые тяжко страдали, и эти страдания потрясли его. Поэтому Уолт Уитмен решил остаться в прифронтовой полосе, чтобы хоть как-то помочь жертвам войны. 

Я удаляю окружающих тебя, ибо я принес тебе весть,
Ты скоро умрешь. Пусть другие говорят, что хотят, я не умею лукавить,
Я точен и безжалостен, но я люблю тебя; тебе спасения нет.
Нежно я кладу тебе на плечо мою правую руку,
Я не говорю ничего, я молча приникаю к тебе головою,
Я сижу с тобою рядом, спокойный и преданный,
Я не сиделка, не отец, не сосед, но я больше для тебя, чем они,
Я отрешаю тебя от всего, что в тебе есть тленного и ложного, оставляю лишь вечно-духовное,
Ты сам никогда не умрешь,
Труп, который останется после тебя, это не ты, а навоз.
Нечаянно засияло солнце, где и не ждали его,
Тебя охватывают сильные мысли, и доверчивей ты улыбаешься.
Ты позабыл, что ты болен, и я позабыл, что ты болен,
Ты не замечаешь лекарств, тебя не волнуют рыдания, ты знаешь, что я – близ тебя,
Я увожу от тебя посторонних, нечего им рыдать над тобою,
Я не рыдаю над тобою, я поздравляю тебя.
(«Тому, кто скоро умрет»)

Большинство военных лазаретов сосредоточивалось тогда в Вашингтоне. Уитмен перебрался в этот город и три года ухаживал за больными и ранеными, читал им и общался с ними, не боясь подхватить серьезные заболевания. Седой и молчаливый, он уже одним своим видом успокаивал больных, и те, к кому он подходил и оказывал внимание, чувствовали себя немного лучше. 12 мая 1863 года он записал в дневнике: «А лагери для раненых! – О боже, что за зрелище! – И это называется гуманностью! – Эта бойня, – там они лежат, несчастные парни – по двести, по триста человек – под открытым небом в лесу – стоны и вопли – запах крови, смешанный со свежим дыханием ночи, травы, деревьев – эта мясорубка – о, как хорошо, что их матери и сестры не могут увидеть их, им и в голову не приходит, что существуют такие ужасы. Один ранен снарядом и в руку и в ногу, ампутировали и ту и другую, и они валяются тут же. – У иных оторваны ноги, у иных пуля прошла в грудь навылет, – у иных неописуемо ужасные раны – в лицо, в голову, в живот – все они изувечены, растерзаны, раздавлены. – Иные еще совсем мальчики... – И эта свалка раненых озаряется мирным сиянием полной луны».

В 1865 году на смерть американского президента Авраама Линкольна поэт написал одно из своих самых известных стихотворений «О, капитан! Мой капитан!». Впервые оно было опубликовано в брошюре Sequel to Drum-Taps, содержавшей 18 стихотворений о Гражданской войне в США.

О капитан! Мой капитан! Рейс трудный завершен,
Все бури выдержал корабль, увенчан славой он.
Уж близок порт, я слышу звон, народ глядит, ликуя,
Как неуклонно наш корабль взрезает килем струи.
Но сердце! Сердце! Сердце!
Как кровь течет ручьем
На палубе, где капитан
Уснул последним сном!
О капитан! Мой капитан! Встань и прими парад,
Тебе салютом вьется флаг и трубачи гремят;
Тебе букеты и венки, к тебе народ теснится,
К тебе везде обращены восторженные лица.
Очнись, отец! Моя рука
Лежит на лбу твоем,
А ты на палубе уснул
Как будто мертвым сном.
Не отвечает капитан и, побледнев, застыл,
Не чувствует моей руки, угаснул в сердце пыл.
Уже бросают якоря, и рейс наш завершен,
В надежной гавани корабль, приплыл с победой он.
Ликуй, народ, на берегу!
Останусь я вдвоем
На палубе, где капитан
Уснул последним сном.
(«О, капитан! Мой капитан»)

«Я завещаю себя грязной земле, пусть я вырасту моей любимой травой. Если снова захочешь увидеть меня, ищи меня у себя под ногами» 
(Уолт Уитмен)

Долгое пребывание в военных госпиталях ослабило здоровье поэта. В 1873 году Уолта Уитмена разбил паралич, у него отнялась левая половина тела, врачи объяснили это заболевание заражением крови во время войны. Английские друзья автора собрали для него небольшой капитал, которого оказалось достаточно для безбедного существования. Поэт переехал в штат Нью-Джерси, недалеко от штата Нью-Йорк, и поселился в городке Камден. Несмотря на свою болезнь, Уолт Уитмен оставался всегда жизнерадостен и весел – ничто не могло сокрушить его оптимизма. Его стихи, относящиеся к этой поре, остались такими же песнями счастья, как и созданные в ранние годы: «Здравствуй, неизреченная благость предсмертных дней» – приветствовал он свою рано наставшую старость. 

26 марта 1892 года Уолта Уитмена не стало. Множество людей пришли проводить его в последний пути. На похоронах поэта не было священников, только один из его друзей, Френсис Уильяме, прочитал над могилой отрывки из Библии, Корана, Конфуция, Зороастра, Платона, а также из книги самого Уолта Уитмена – знаменитый отрывок «Ты милая, ты ласковая смерть».

Оглядываясь на детство и юношеские годы поэта, мы видим, как никто – даже он сам – не мог предсказать в нем будущего великого автора. Возможно, просто тогда его время еще не пришло, но ведь оно все равно наступило, и не важно, когда. В своих произведениях Уолт Уитмен смог выразить всю боль народа и всю его радость. С необыкновенной точностью он описывал то, что видел вокруг себя: величественную природу, страшную войну, несправедливость, сильных людей и совершенно обычных тоже. Уолт Уитмен никогда не ставил себя выше этих проблем и этих людей, а шагал рядом с ними, держа за руку.

Сейчас, полный жизни, ощутимый и видимый,
Я, сорокалетний, на восемьдесят третьем году этих Штатов,
Человеку, через столетие – через любое число столетий от нашего
времени
Тебе, еще не рожденному, шлю эти строки, они ищут тебя.
Когда ты прочитаешь их, я – раньше видимый – буду невидим,
Теперь это ты – ощутимый, видимый, понимающий мои стихи, – 
ищешь  меня,
Ты мечтаешь, как радостно было бы, если бы я мог быть с тобой,
стать твоим товарищем,
Пусть будет так, как если бы я был с тобой. (И не будь слишком
уверен, что меня с тобой нет). 
(«Сейчас, полный жизни»)