ВЕК БЕЗ БРЮСОВА
Доктор политических наук, доктор философии (Ph.D.), кандидат исторических наук, профессор университета Такусёку (Токио), ведущий научный сотрудник Института востоковедения РАН (Москва), член-учредитель Национального союза библиофилов (Россия)
1 декабря старого стиля (13 декабря нового стиля) 1873 г., 151 год назад родился Валерий Яковлевич Брюсов. 9 октября 1924 г., век назад, он ушел в жизнь вечную. Хоронили его на Новодевичьем кладбище в Москве торжественно, с почестями, но без слез и ощущения горя – в отличие от прощания с Блоком или Есениным. Казалось, что на пятьдесят первом году жизни закончилось не только физическое существование человека по имени Валерий Брюсов, но и круг его исторического и культурного бытия, что теперь он всецело принадлежит прошлому. Минул еще век без Брюсова. Кто он для нас сегодня? И вообще присутствует ли он в нашей сегодняшней жизни?
Отвечу сразу: присутствует! Потому что в нашей жизни присутствует и всегда будет присутствовать русская классическая литература, роль которой как одного из главных богатств русской цивилизации не убывает, а только растет. Брюсов – несомненный классик русской литературы. Конечно, можно вспомнить ироническое определение: «Классик – писатель, которого все знают, но никто не читает». Брюсова знают и читают меньше, чем он того заслуживает. Потому что его издают меньше и хуже, чем он того заслуживает. Потому что он не вписался в «обойму» (есть такое пакостное, но точное словечко) тех, кого «читают» – то есть, кем положено восхищаться.
Нравятся лично кому-то стихи Брюсова или не нравятся – неважно. Русский поэтический космос – говорю от имени тех, для кого он существует, – невозможен без Серебряного века, который остается его наиболее привлекательной и живой частью. Серебряный век невозможен без символизма. Символизм невозможен без Брюсова, потому что он его… придумал. Да, именно Валерий Яковлевич в возрасте двадцати лет в 1894 г. придумал «бренд» «Русские символисты», который и сто тридцать лет спустя остается успешным. Если из здания русского символизма «вынуть» Бальмонта, Сологуба, Гиппиус, Белого и даже Блока, в нем будет зиять огромная дыра. Если «вынуть» Брюсова – оно просто рухнет.
Брюсов был не только поэтом, хотя остался в нашей памяти именно в этом качестве. Загибаем пальцы: прозаик (романист и новеллист), драматург, литературный и театральный критик, филолог, стиховед, историк, переводчик, редактор, педагог… политический аналитик, военный корреспондент, автор статей о спиритизме. Что я забыл? Не только писатель, т.е. человек за письменным столом, но вечный организатор и просветитель, придумывавший и воплощавший новое – от тоненьких тетрадок «Русских символистов» до масштабного проекта Высшего литературно-художественного института, без недолгой истории которого (1921-1925 гг.) не было бы современного Литературного института, носящего, правда, имя Горького, а не Брюсова.
Брюсов учил, как писать стихи. Он называл это «ремеслом», но «святым ремеслом» вслед за любимой им Каролиной Павловой. Сегодня эта формула ассоциируется в основном с Мариной Цветаевой, гордо заявившей о себе в 1922 г.: «Ремесленник – и знаю ремесло!» - а годом позже озаглавившей сборник стихов «Ремесло». Прямая отсылка к Павловой? Но Брюсов еще в апреле 1918 г. открыл курс стихотворной техники в московской «Студии стиховедения» лекцией «Ремесло поэта» – вряд ли москвичка Цветаева не слышала о столь необычном для того времени предприятии. Именно Брюсов подготовил и издал в 1915 г. первое посмертное собрание сочинений забытой Каролины Павловой, в котором Марина Ивановна скорее всего впервые прочитала стихи о «святом ремесле». Кстати, кажущееся многим столь характерно «цветаевским» заглавие «Мой Пушкин» тоже принадлежит Валерию Яковлевичу, опередившему ее почти на четверть века.
Цветаеву я вспомнил не случайно. Многим – современникам, потомкам и прежде всего себе самой – она представлялась антиподом Брюсова в поэзии и в жизни, хотя гимназисткой написала восторженное эссе «Волшебство в стихах Брюсова». Факт ученичества у Брюсова почти всех крупных и бессчетного числа мелких поэтов нескольких поколений русского модернизма общеизвестен. Не все ученики оказались благодарными: многие открещивались от «родителя», а иные вовсе проклинали его, – но из песни слова не выкинешь. Академик Михаил Гаспаров, Брюсова не только знавший, но и понимавший, остроумно заметил: «От скрещения Брюсова и Бальмонта явился Гумилев, от Брюсова и Блока – Пяст, от Брюсова и Белого – Ходасевич, от Брюсова и Иванова – Волошин… И у него еще осталось сил на старости лет произвести от Северянина – Шенгели, а от Пастернака – Антокольского».
Говорят, что европейская музыка делится на две эпохи: «до Рихарда Вагнера» и «после Рихарда Вагнера». То есть, «в результате Вагнера», под его воздействием она стала другой, не такой, как прежде. То же самое можно сказать о русской поэзии «до Брюсова» и «после Брюсова». Выражаясь фигурально, Брюсов стоял на плечах Пушкина и Тютчева, как Вагнер – на плечах Бетховена, но «в результате Брюсова» русская поэзия изменилась бесспорно.
Влияние Брюсова на современников выражалось не только в прямом ученичестве или подражании, но также в отталкивании и неприятии. Никто из мало-мальски значительных поэтов Серебряного века не прошел мимо него, никого Валерий Яковлевич не оставил равнодушным. «Ах, кто не любит вас любовью, тот любит ненавистью вас», – призналась его непримиримая врагиня Софья Парнок, «подруга» Цветаевой (опять Цветаева!). Никого так истово не ниспровергали… а он так и не ниспровергся! Борис Пастернак в стихотворном приветствии Брюсову по случаю его пятидесятилетнего юбилея в декабре 1923 г. произнес глубокие и совсем неюбилейные слова:
Что я затем, быть может, не умру,
Что, до смерти теперь устав от гили,
Вы сами, было время, поутру
Линейкой нас не умирать учили…
Разговор о Брюсове сам собой сворачивает на стихи, но ограничиться ими было бы несправедливо. Его роман «Огненный ангел» – не только одна из вершин прозы русского модернизма наряду с «Мелким бесом» Сологуба и «Петербургом» Белого – но и источник одноименной всемирно знаменитой оперы Сергея Прокофьева. Психодрама «Путник», написанная Брюсовым для его возлюбленной Веры Комиссаржевской и новаторски «прочитанная» в наши дни знатоком его творчества Вячеславом Кочновым (театральный критик, журналист, постоянный автора «ЭГОИСТА» - Ред.), вдохновила петербургского композитора Владиславу Малаховскую на создание одноименной монооперы, написанной для выдающейся певицы Олеси Петровой и триумфально представленной два года назад в Государственной академической капелле.
Удивительно, что красочной и динамичной прозой Брюсова до сих пор не заинтересовались киносценаристы (над имеющимися попытками экранизаций целомудренно опустим завесу жалости). В ней можно найти материал для фильмов любого жанра, причем некоторые тексты – это почти готовые сценарии. Мистический триллер (в духе… сами подберите образец) – «Огненный ангел». Исторический эпос (в духе «Бен-Гура» или «Клеопатры») – «Алтарь Победы». Костюмная драма (в духе «Сибирского цирюльника») – «Обручение Даши». Жалостливый фильм (в духе «Осеннего марафона») – «Моцарт». Психологическая драма (по вкусу с криминальным или чувственным оттенком) – «Последние страницы из дневника женщины», «Через пятнадцать лет», «Пустоцвет». Антиутопия / постапокалипсис – «Республика Южного Креста», «Семь земных соблазнов», «Земля», «Диктатор». Научная фантастика – «Мятеж машин», «Первая междупланетная экспедиция», та же «Земля». Возрастное ограничение «21 плюс» – «Сестры». Как говорится, «найдется всё».
С течением времени Брюсов открывается нам неожиданными гранями. Если его атлантологические исследования получили признание специалистов в 1960-1970-е годы, то статья «Свобода слова» (1905) – оперативный и четкий ответ на ленинскую статью «Партийная организация и партийная литература», которую вдалбливали многим поколениям советских учащихся, – могла быть перепечатана только в 1990 г. Политическим комментариям Валерия Яковлевича, военным корреспонденциям и очеркам о спиритизме пришлось и вовсе ждать нового тысячелетия.
Будучи специалистом по политической истории, автор этой статьи еще в начале 1990-х годов оценил не только пристальное внимание Брюсова к текущей политике, но и умение смотреть на нее в глобальной, геополитической перспективе. За этим последовали три подготовленных мной издания его политических комментариев в стихах и прозе.
Не все оценки Брюсова оказались верными, не все его надежды и прогнозы сбылись. Но удивительно читать как бы походя оброненные фразы вроде таких: «Война Англии с бурами – событие первостепенной исторической важности и для нас, для России, величайшего значения. Только, конечно, наши политики медлят и колеблются, и забывают, что рано или поздно нам все равно предстоит с ней великая борьба на Востоке, борьба не только двух государств, но и двух начал, все тех же, борющихся уже много веков. Мне до мучительности ясны события будущих столетий» (октябрь 1899). Или так: «Римский сенат умел рассчитывать вперед, на целые столетия. Россия – новый Рим – не может думать только о завтрашнем дне. Россия должна помнить, что ей предстоит жить в грядущем тысячелетии... Нищий Китай [станет] Крезом XXI века» (1904). Разве не это происходит на наших глазах? Точнее, уже произошло. Как и многое другое, о чем мы читаем в сводках новостей
22 декабря 1904 г. в петербургской газете «Слово» появилось стихотворение Брюсова «К согражданам»:
Борьба не тихнет. В каждом доме
Стоит кровавая мечта,
И ждем мы в тягостной истоме
Столбцов газетного листа…
Теперь не время буйным спорам,
Как и веселым звонам струн.
Вы, ликторы, закройте форум!
Молчи, неистовый трибун!..
Но в час сражений, в ратном строе,
Все — с грудью грудь! и тот неправ,
Кто назначенье мировое
Продать способен, как Исав!
Пусть помнят все, что ряд столетий
России ведать суждено,
Что мы пред ними — только дети,
Что наше время — лишь звено!
«Очень спасибо за напечатание стихов к неистовому трибуну. Мне это очень важно и дорого», – благодарил автор своего друга Петра Перцова, устроившего публикацию. «Это вне всякого сомнения, – ответил ему Перцов, – что Вы останетесь политическим поэтом новой России (помимо других Ваших чинов), как Тютчев, Майков, Хомяков и прочие постарше – были поэтами старой. Смотрите же, пишите так, как нужно писать такому поэту».
Опять стихи. Так закольцовывается сюжет.
Нельзя не сказать и о грустном. За сто лет, прошедших после смерти
Брюсова, так и не появилось сколько-нибудь представительного собрания его сочинений: единственный семитомник полувековой давности вместил едва ли четвертую часть наследия. Нет полного собрания стихотворений одного из главных русских поэтов ХХ века. Нет свода прижизненной критики и воспоминаний современников о нем. Первая биография Валерия Яковлевича, написанная автором этих строк, вышла только в 2010 г. (в 2020 г. переиздана в серии «Жизнь замечательных людей»). Брюсов издан хуже всех крупных и многих менее значительных писателей Серебряного века – того самого, который он во многом создал. Ждать еще век? Или уже хватит и пора браться за дело?
