Война и память Вадима Шефнера

Сто десять лет назад, 12 января 1915 года (30 декабря 1914 года по старому стилю) в Петрограде родился Вадим Сергеевич Шефнер – классик русской и петербургской поэзии. В том же городе он скончался 5 января 2002 года – незадолго до Рождества Христова, за неделю до восьмидесятисемилетия. «Судьба подарила Шефнеру долгую жизнь, – писал его друг, критик и редактор Игорь Кузьмичёв. – ХХ век, со всеми свершениями, иллюзиями и трагедиями, – его родной век». Вадим Сергеевич всегда любил родной город, который «защищал и пулею, и словом», как сказал его старший товарищ Всеволод Рождественский. Великая Отечественная война – одна из важнейших страниц биографии Шефнера и одна из главных тем его стихов и прозы.

Сборники стихов Шефнера «Светлый берег» (1940) и «Пригород» (1946) | фото книг из собрания автора статьи

Людям, любящим русскую литературу, нет необходимости объяснять, кто такой Вадим Шефнер, хотя его читательская аудитория как поэта-лирика и прозаика-фантаста различалась. Дебютировавший как поэт во второй половине тридцатых годов («точкой отсчета» он сам считал 1938 год), Шефнер получил признание с первых книг «Светлый берег» (1940), «Защита» (1943), «Пригород» (1946) и пережил за это гонения в «мрачное семилетие» позднего сталинизма. «В этой книжечке, свободно помещавшейся во внутреннем кармане гимнастерки, не было ни слова фальши, – справедливо заметил о “Пригороде” писатель Дмитрий Шеваров. – Была исповедь свободной, отважной и по-ленинградски сдержанной души. Никаких победных восторгов. Грусть, боль, неизбывная вина перед теми, кто не вернулся». 

Поэта ругали за «пессимизм» и «уход от действительности», утверждали, что он «расходится с временем». Ругали не только в печати. Мой экземпляр «Пригорода» густо исписан подобными «замечаниями» – жаль, не знаю, чьей рукой. Одна из лучших поэтических книг о Великой Отечественной войне – ее редактором был Всеволод Рождественский, по которому тогда тоже проехал каток «крытики», – никогда (!) не переиздавалась, а стихи из нее Шефнер позже прятал в раздел «Из ранних книг». В год восьмидесятилетия Победы пора воздать «Пригороду» и его автору должное!

В годы войны Вадим Сергеевич начал писать рассказы – журналы охотно публиковали их – и быстро состоялся как прозаик, но первую книгу «Облака над дорогой» смог выпустить только в 1957 году. По воспоминаниям ветерана ленинградского издательского мира Арона Узилевского, писатель Юрий Герман «вступился за Вадима Шефнера, безуспешно пытавшегося еще в сорок седьмом году издать свою первую прозаическую книгу “Неведомый друг”. В присутствии автора на редсовете он сказал: “Первая книга прозы Шефнера производит хорошее впечатление, это прежде всего талантливо, самостоятельно и написано потому, что автор не мог этого не написать. Надо поздравить Шефнера с настоящим прозаическим дебютом, а издательство с будущей очень талантливой, тонкой, хорошей книгой...” Другие члены редсовета не разделили мнение Юрия Павловича. Вадим Сергеевич позже мне рассказывал, что поддержка такого известного мастера прозы, каким был тогда Юрий Герман, вселила надежду на успех. Но только через десять лет после первой неудачной попытки Вадим Шефнер стал издавать у нас наряду со стихотворными сборниками талантливые книги прозы».

Первый сборник прозы Вадима Шефнера «Облака над дорогой» (1957) с дарственной надписью поэту Георгию Некрасову | фото книги из собрания автора статьи

На рубеже тридцатых и сороковых годов предчувствие «большой войны» стало всеобщим. «Шефнер не сомневался в победе над врагом, – свидетельствовал хорошо знавший его Кузьмичёв, – но суровой платы за нее он не знал, как не мог предугадать и великой трагедии родного Ленинграда, которая определила всю дальнейшую жизнь поэта». «Я мог себе представить Ленинград без меня. Но себя без Ленинграда представить я не мог – это была бы уже не жизнь, – признался Вадим Сергеевич в дневнике. – Точнее сказать, это была бы жизнь обокраденная, обглоданная судьбой, жизнь навеки несчастная».

Хотя Шефнер от рождения не видел левым глазом и был «белобилетником», в августе 1941 года его призвали в армию, но отправили не в редакцию фронтовой газеты, как других членов Союза писателей, а в батальон аэродромного обслуживания, где он чудом не погиб от голода. В канун 1942 года его «вспомнили» и перевели в газету Ленинградского фронта «Знамя победы», где он начал вести дневник. Посмертно опубликованные записи Шефнера («Звезда», 2004, № 1) – не только ценный исторический источник, но и ключ к его восприятию войны. В предисловии Кузьмичёв справедливо назвал их «свидетельством душевной чистоты и стойкости».

«Война Шефнера» многим отличается от «войны Симонова», ровесника – в 1941 году им обоим по 26 лет, – но человека совершенно иной литературной судьбы, любимца и баловня властей. Не ставлю под сомнение поэтический талант Симонова, рано проявившийся и блестяще раскрывшийся в годы Великой Отечественной войны… а вскоре после нее угасший, – ушло вдохновение, остался один «социальный заказ». Симонов не отсиживался в тылу, он ездил по фронтам, но ездил как именитый гость из столицы и закончил войну полковником (Шефнер – старшим лейтенантом). Стихи Симонова – кто не помнит их? – были нужны всем, как нужны хлеб и патроны. Для обоих война осталась главной темой, но, по справедливости, кто изобразил ее сильнее и правдивее?

В одном из поздних стихотворений Вадим Сергеевич очень точно сказал, что всю жизнь шел «по теневой, по непарадной, по ненаградной стороне». Он «стойко переносил трудности военной службы» и «не щадил своей крови и самой жизни для выполнения воинского долга», как обязывал Дисциплинарный устав. 

Шефнер писал о том, что видел и чувствовал на войне, без предписанного свыше «бодрячества», которого не избежал в предвоенных стихах. Настоящий русский и советский патриот – он не отделял одно от другого – Вадим Сергеевич на личном опыте прочувствовал суровую правду войны и блокады – трагедии ленинградца. Эта правда сделала его не только «другим человеком», по собственному признанию, но и подлинным поэтом. Вспомним его хрестоматийное стихотворение «Зеркало» (1943):

Как бы ударом страшного тарана
Здесь половина дома снесена,
И в облаках морозного тумана
Обугленная высится стена.

Еще обои порванные помнят
О прежней жизни, мирной и простой,
Но двери всех обрушившихся комнат,
Раскрытые, висят над пустотой.

И пусть я все забуду остальное –
Мне не забыть, как, на ветру дрожа,
Висит над бездной зеркало стенное
На высоте шестого этажа.

Оно каким-то чудом не разбилось.
Убиты люди, стены сметены, –
Оно висит, судьбы слепая милость,
Над пропастью печали и войны.

Свидетель довоенного уюта,
На сыростью изъеденной стене
Тепло дыханья и улыбку чью-то
Оно хранит в стеклянной глубине.

Куда ж она, неведомая, делась
Иль по дорогам странствует каким,
Та девушка, что в глубь его гляделась
И косы заплетала перед ним?..

Быть может, это зеркало видало
Ее последний миг, когда ее
Хаос обломков камня и металла,
Обрушась вниз, швырнул в небытие.

Теперь в него и день и ночь глядится
Лицо ожесточенное войны.
В нем орудийных выстрелов зарницы
И зарева тревожные видны.

Его теперь ночная душит сырость,
Слепят пожары дымом и огнем,
Но все пройдет. И, что бы ни случилось, –
Враг никогда не отразится в нем!

При первых публикациях в журнале «Ленинград» и в сборнике «Защита» в конце стихотворения была еще одна строфа:

Не зря в стекле тускнеющем и зыбком
Таится жизнь.
Не зря висит оно:
Еще цветам и радостным улыбкам
Не раз в нем отразиться суждено!

Потом автор эту концовку отбросил. Почему? Уверен, не потому что не верил в такой исход. Потому, что без нее стихотворение лучше. Ничто не затеняет главные слова: «Враг никогда не отразится в нем!» Кстати, сцена эта не придумана. Шефнер позже рассказывал, что сам видел пострадавший от бомбежки дом на углу Моховой и Пестеля, добавив, что он «и стоит ныне в восстановленном виде».

В моем собрании есть все книги стихов и почти все книги прозы Шефнера. Каждая из них дорога мне по-своему, но одна – особенно. Это маленький сборник «Защита», изданный в блокадном Ленинграде. 14 октября 1943 г. автор подарил его «Боре на память о 22.6.41 и последующих днях» – старшему товарищу по войне и поэзии Борису Михайловичу Лихареву (1906–1962).

Сборник стихов Вадима Шефнера «Защита» (1943) с дарственной надписью поэту Борису Лихареву | фото книги из собрания автора статьи

Имя и стихи Лихарева ныне подзабыты. Как поэт он, прямо скажем, куда слабее Шефнера. Но обоим выпала редкая честь – их стихи печатались на удостоверениях к медали «За оборону Ленинграда». Перечитаем написанное Вадимом Сергеевичем:

Чем бой суровей, тем бессмертней слава,
За то, что бьешься ты за Ленинград,
Медаль из нержавеющего сплава
Тебе сегодня вручена, солдат!

Пройдут года. Пройдет чреда столетий,
И пусть мы смертны, но из рода в род
Переходить медали будут эти,
И наша слава нас переживет.

Но помни – враг недалеко, он рядом, –
Рази его и пулей, и штыком.
И прах его развей под Ленинградом,
Чтоб оправдать награду целиком!

Рази штыком, прикладом бей с размаха,
Гони его от городских застав, –
И пусть твоя душа не знает страха,
Как ржавчины не знает этот сплав!

Сборник прозы (1980) Вадима Шефнера с повестью «Сестра печали» с дарственной надписью Андрею Макогоненко | фото книги из собрания автора статьи

Да, это написано на заказ. Но это «заказ» Родины, Войны, Эпохи – и ни одно из этих слов с прописной буквы не прозвучит фальшью. «Война Шефнера» – это не только война, но и блокада. Правда о ней в советское время допускалась в печать осторожно, с оглядкой «как бы чего не вышло» – по многим причинам сразу. Шефнер своими глазами видел не только фронт, стараясь чаще бывать на передовой, но и блокированный город, а в нем «всякие ужасные вещи», как обмолвился в дневнике. 

Об увиденном он рассказал то, что считал нужным, и так, как считал нужным, «пробив» написанное в печать. Так появилась повесть «Сестра печали» (1968), неоднократно переиздававшаяся. Пересказывать ее не буду. Если не читали – прочитайте. Если читали – перечитайте. Я регулярно перечитываю ее и каждый раз плачу (это не для красного словца). По-моему, это лучшая прозаическая книга о Великой Отечественной войне. Точнее, о людях на войне – простых молодых ленинградцах, как и сам автор, которых не готовили к Подвигу и которые этот Подвиг совершили. В ленинградских зеркалах враг не отразился.

Сборник стихов Вадима Шефнера «Знаки земли» (1961) с дарственной надписью поэту-фронтовику Семёну Ботвиннику | фото книги из собрания автора статьи

В 1961 году, через двадцать лет после начала Великой Отечественной войны, вышла новая книга стихов Шефнера «Знаки земли», в которой увидело свет стихотворение «22 июня».

Не танцуйте сегодня, не пойте.
В предвечерний задумчивый час
Молчаливо у окон постойте,
Вспомяните погибших за нас.

Там, в толпе, средь любимых, влюбленных,
Средь веселых и крепких ребят,
Чьи-то тени в пилотках зеленых
На окраины молча спешат.

Им нельзя задержаться, остаться –
Их берет этот день навсегда,
На путях сортировочных станций
Им разлуку трубят поезда.

Окликать их и звать их – напрасно,
Не промолвят ни слова в ответ,
Но с улыбкою грустной и ясной
Поглядите им пристально вслед.

Больше слов не нужно.

 

----
Открывающее фото bigenc.ru

Поделиться Поделиться ссылкой:
Советуем почитать
Поэты Первой мировой
1 августа 2024 года исполняется 110 лет с начала Первой мировой войны. К этой памятной дате в Санкт-Петербурге вышла в свет уникальная антология «Книга павших», изданная известным петербургским поэтом и переводчиком Евгением Валентиновичем Лукиным. О том, кто и как сражался за Родину, кто и как воспевал, по словам Николая Гумилёва, «дело величавое войны», автор и составитель антологии Евгений Лукин, сам поэт и участник первой чеченской войны, любезно согласился рассказать «ЭГОИСТУ»
01.08.2024
Уолт Уитмен: «Я лишь точка, лишь атом в плавучей пустыне миров…»
Уолт Уитмен (Walt Whitman) – американский поэт, гуманист, основоположник современной американской поэзии, которого также называют новатором свободного стиха в литературе. Певец «мировой демократии», в своих произведениях он провозглашал свободу и равенство между всеми людьми на Земле. О жизни и творчестве Уолта Уитмена читайте в материале журнала «ЭГОИСТ»
31.05.2024
Другой Державин
В речи на первом Всесоюзном съезде советских писателей в 1934 г. неугомонный Семён Кирсанов восклицал: «В «Красной Нови» я прочел стихотворение, написанное уже не пятистопным, а «тяжелостопным» ямбом. Фамилия этого поэта – Державин. Но это не тот Державин. Этот и сейчас живет. Сходство фамилий вовсе не обязывает писать, как Державин XVIII столетия». Другой Державин по имени Владимир Васильевич родился в начале ноября (источники – от анкет до… надгробия – указывают разные даты) 1908 г. в уездном городе Нерехте Костромской губернии в семье земского врача и сельской учительницы и умер 5 октября 1975 г. в Москве
16.12.2024