Юлия Стрижак: «Мы возвращаем Петербургу имя и образ Шаляпина»

Директор Санкт-Петербургского государственного Музыкального театра имени Ф. И. Шаляпина (бывший «Мюзик-Холл») Юлия Николаевна Стрижак в особом представлении не нуждается. Нет такого театрала в нашем городе, который хотя бы два-три раза за последнее десятилетие не пришел на какой-то спектакль или концерт в Народный дом в Александровском парке 

Созданный в 2013 году усилиями двух людей – директора Юлии Стрижак и художественного руководителя Фабио Мастранджело – новый городской театр успел превратиться в одно из любимейших мест культурного досуга петербургской публики. С 2023 года театр официально носит имя великого русского певца Фёдора Шаляпина. О переименовании театра, о ремонте его основного здания и о новом сезоне Юлия Николаевна рассказала сегодня «ЭГОИСТУ». 

– Юлия Николаевна, хотел бы начать с утверждения: хорошо, что есть такие культурные и умные люди, как вы, при этом еще и имеющие какие-то реальные возможности. Я говорю о возвращении имени Шаляпина в наш город. Ведь у нас действительно огромный дефицит монументов великим людям: в городе до сих пор нет памятников Чайковскому (кроме надгробия), Мусоргскому (только маленький бюст), Николаю и Льву Гумилёвым, Леонтию Бенуа, Фёдору Сологубу, Мережковскому, Зинаиде Гиппиус – огромному количеству достойнейших людей, которые жили в Санкт-Петербурге и прославили его в веках. Тот же автор романа «Петербург» Андрей Белый, хоть он и москвич, заслужил хотя бы бюстик. Расскажите подробнее, как вам пришла мысль переименовать «Мюзик-Холл» в Театр имени Шаляпина и как вам удалось ее реализовать.
– Как большой друг нашего театра вы знаете, что нас с Фабио Мастранджело давно тяготило название «Мюзик-Холл». Ничего плохого в этом названии нет, и более того, этот театр был в свое время весьма успешным. Создал его Илья Рахлин. Мы ему крайне признательны за то, что он вернул театр в наше основное здание в Александровском парке, где в начале прошлого века располагался Народный дом императора Николая Второго. Мы начали жить с этим названием, и одно время нам казалось, что люди будут ходить просто в театр, который называется «Мюзик-Холл», прекрасно понимая, что они идут не на канкан, а на то предложение, которое сформировали мы с Фабио Мастранджело.

Но получается, что все-таки жизнь устроена не так: хорошо, когда репертуар театра соответствует его названию. Все-таки до многих людей, кому не близок жанр мюзик-холл, мы не достучались. У нас уже давно не было никакого ревю, поэтому мы тоже как бы подводили публику, для которой этот жанр привлекателен. Встал вопрос о перемене названия, и мы составили список из двадцати названий. Сначала мы пытались как-то увязаться с нашим местом: мы ведь находимся в Александровском парке, но Театр в Александрском парке невозможен, когда в городе уже есть Александринка. Мы пытались использовать в названии слово «кронверк», но это что-то такое военное, строгое, а мы тут с театром. Ну, в общем, мы долго всё это вертели, и даже принц Ольденбургский был в нашем списке, но чемпионами в результате вышли два названия: Николаевский театр и Театр имени Шаляпина. Честно скажу, что Фабио очень ратовал за Николаевский. Ему казалось, что в городе есть Михайловский и Мариинский театры, и Николаевский встанет в этот ряд. Но несмотря на то что я сама предложила это название, оно мне как-то к концу уже перестало нравиться, потому что слово «Николаевский» будет вызывать ассоциации с городом Николаевом. 

Я стала сама склоняться к Театру Шаляпина. Во-первых, у нас в охранных обязательствах указано, что здесь пели Собинов и Шаляпин. Это означает, что мы должны каким-то образом сохранить память об этих великих людях, но, при всем уважении к Собинову, Шаляпин – более яркая фигура. Тут заиграло и название «Народный дом»: поскольку Фёдор Иванович сам из народа, из крестьян, он всегда с особенным вниманием относился к простой публике. Когда у него была возможность выступить перед солдатами, малоимущими, перед учителями, студентами, он всегда на это откликался. Народный дом стал для него в какой-то период любимой сценой, потому что с Мариинским театром у него все-таки были достаточно непростые, скажем так, отношения. Это императорская сцена, которая требовала подчинения определенным правилам, а Фёдор Иванович был отчасти бунтовщик. Ему там было сложновато, а здесь его бесконечно уважали. В Народном доме он мог предлагать названия, которые интересовали его самого, выступал художественным руководителем и даже занимался режиссурой, имел непосредственное отношение к постановке некоторых спектаклей.

В результате мы нашли согласие в коллективе и обратились в город. Ситуация была непростой – нужно было всех убедить. Кто-то говорил: вам досталось название «Мюзик-Холл», вы пришли в этот театр – и развивайте его! Мы со своей стороны пытались обосновать, почему мы хотим поменять название, прошли Топонимическую комиссию, которая, как правило, возвращает старые названия, а новые присваивает очень плохо. Но в результате нам удалось убедить всех, завоевать все сердца, и мы получили это название. Фёдор Иванович, безусловно, этого заслуживает как певец, который прославил Россию далеко за ее пределами. Одно время он наравне с Сарой Бернар был самым известным и самым высокооплачиваемым артистом в мире. Иногда он требовал очень высокие гонорары – в надежде на то, что, может быть, принимающая сторона откажется от его услуг, но принимающая сторона не отказывалась. В Америке он получал высочайшие гонорары, но при этом у него всегда был ангажемент, и слава его по тем временам была совершенно невероятной.

При этом мы знаем, что он родился среди людей малограмотных в Суконной слободе. Отец его порол – за то, что он сбегал от сапожников, к которым его отдали в ученики, чтобы петь в церковном хоре. А в результате Фёдор Иванович Шаляпин стал настоящим аристократом, который надевал только лучшие батистовые рубашки со своими монограммами и очень хорошо разбирался в искусстве. У него были прекрасно обставленные дома, он знал толк в антиквариате, в винах, приобрел изысканные манеры. И свою славу смог использовать так, чтобы приобрести широчайший круг общения: он дружил с лучшими людьми своего времени. 

– Получается, Шаляпин своей невероятно успешной карьерой фактически отрекламировал Российскую империю, в которой социальные лифты, как оказалось, работали в ту эпоху гораздо проворнее, чем в Европе и даже в США. К вашим планам очень удачно подверстался и 150-летний юбилей Шаляпина…
– Да, все стали идти нам навстречу, учитывая юбилей Шаляпина, потому что о нем стали больше говорить, вспоминать. Не все талантливые и даже гениальные люди становятся легендами, а Шаляпин – это настоящая мировая легенда. Мы с Фабио тестировали, насколько имя Шаляпина известно за рубежом, боялись, что иностранцам будет его трудно выговорить. Но оказалось, что Шаляпин – это практически как Карузо или Мария Каллас, то есть это имя, которое прочно осталось во всемирной истории.

– Из-за того что Шаляпин появился в имени вашего театра, ваш текущий репертуар как-то изменился?
– Нет, мы пока ничего не меняем. Мы с Фабио давно стараемся придерживаться концепции, что мы качественный музыкальный многожанровый театр. В том числе и из-за названия «Мюзик-Холл» мы не смогли предлагать публике исключительно классическую музыку. У нас есть, как вы знаете, много мюзиклов, много современных музыкальных спектаклей. Слово «мюзикл», кстати, мне кажется, не менее неудачное, чем «Мюзик-Холл», потому что люди думают, что там какой-то кафешантан, но на самом деле это вполне серьезные истории, которые мы рассказываем современным музыкальным языком, опираясь на музыку современных композиторов. В то же время наше классическое направление, чем Фабио с таким воодушевлением занимается, конечно, будет развиваться и процветать. 

– Скажите, когда примерно вы пригласите публику в отремонтированный зал прекрасного здания Народного дома в Александровском парке?
– Ремонт должен продлиться у нас три года. Конечно, мы надеемся, что строители будут вести себя ответственно. Я не бизнесмен, но я все время говорю строителям: если вы будете затягивать этот процесс, вы потеряете много денег. А если идти в графике, тогда это может быть проект, успешный для всех. Мы бываем на объекте регулярно: у меня персональная каска есть, и специальная обувь стоит в прихожей. В тот день, когда мне надо ехать на объект, я надеваю старые кроссовки и хожу по стройке. Сейчас идет усиление фундамента: мы уходим вниз на несколько этажей. Это очень сложно –перенести такое здание на новый фундамент. Мы очень благодарим правительство нашего города, потому что, как вы знаете, никакие театры, кроме нашего, в Петербурге сейчас не ремонтируются – в отличие от Москвы, где постоянно то этот театр на ремонте, то тот. 

Наш ремонт – не блажь, не причуда: мы получали жалобы от зрителей. Люди говорили: мы бы с удовольствием остались на второе отделение, но у вас 
очень душно. Когда мы сейчас вскрыли вентиляцию – несмотря на то что мы ее, естественно, согласно всем нормам проверяли, выяснилось, что она сейчас в полурабочем состоянии. Да и кроме вентиляции всё наше здание обветшало, сценическое оборудование безнадежно устарело, везде были видны следы протечек, вода в подвале…

– Несмотря на все вышесказанное, у вас все-таки были постоянные аншлаги и переаншлаги! Летом я был в ДК Горького на премьере вашего «Казановы»: зал был битком набит восторженной публикой. А чем вы порадуете нас в новом сезоне?
– «Казанова» – это наш репертуарный спектакль, он идет у нас постоянно. А сейчас мы опять же, как вы сами могли оценить, при полном аншлаге 19 и 20 октября на сцене ДК Горького представили премьеру спектакля «Три товарища» по Ремарку. Это, на мой взгляд, очень интересная работа. Режиссер-постановщик – Филипп Разенков, обладатель  «Золотой маски» из Екатеринбурга. Это очень серьезный, очень думающий, очень глубокий молодой человек. Мне вообще очень интересно было с ним познакомиться и пообщаться. Мы давно хотели, чтобы Филипп что-то у нас поставил, и вот мы пригласили его на «Трех товарищей». А ведь это материал, о котором каждый режиссер может только мечтать: культовый роман, очень красивая, но, к сожалению, печальная история любви на фоне послевоенной Европы. По жанру это мюзикл, музыку к которому написал Евгений Загот, очень, по-моему, талантливый человек. Приглашаю на спектакль всех, кто не смог попасть на премьеру. 

– Чем вы сейчас живете сами? Хватает ли вам времени на что-то, кроме театра: на семью, на какие-то увлечения?
– Работа в театре – это образ жизни. Ты работаешь и вечером, и в выходные, и все время погружен в эту повестку. А если я не в своем театре, значит, я иду в другой театр. Что касается свободного времени, недавно была в отпуске на Северном Кавказе – в Железноводске, Кисловодске, Пятигорске, на горе Машук, по лермонтовским местам. Там буковый лес, потрясающая природа, воздух. Наша страна такая большая: кто любит море, может поехать к морю в Сочи, а мы в данном случае предпочли горы и получили огромное удовольствие. Там я с интересом прочитала новый роман Мишеля Уэльбека «Уничтожить». Мне очень интересно было почитать про французскую жизнь – она во многом похожа на нашу. Главный герой работает в министерстве и практически живет на работе, потому что, как и другие служащие, не успевает ходить домой. Там очень много всякой фантастики, поскольку это антиутопия, цифровая культура, про которую мы до конца не знаем, что она в себе несет. Исключительно ли это благо или в цифре заложены подводные камни, тайные механизмы, которые еще дадут о себе знать.

– Говоря о ваших недавних событиях, хотел бы спросить вас о конкурсе оперных исполнителей имени Шаляпина, который, насколько мне известно, вы учредили.
– Вместе с Музеем музыкального и театрального искусства, с Натальей Ивановной Метелицей, мы решили провести Первый международный конкурс молодых оперных исполнителей имени Фёдора Ивановича Шаляпина. Можно сказать, эта идея больше принадлежала Наталье Ивановне, но мы ее горячо поддержали. И нас поддержал Комитет по культуре города. Потому что Шаляпин – это такая фигура, которая может быть путеводной звездой для многих молодых исполнителей, примером того, что, не теряя надежду, работая, занимаясь самообразованием, ты можешь расти в профессии и достичь просто невероятных высот. На отборочный тур конкурса подали заявки 213 человек из Китая, Монголии, Белоруссии, из разных стран и, конечно, из всех регионов России. Мы, как у нас указано в Положении, отобрали 36 участников. В составе жюри – виднейшие люди нашего времени: это, конечно, Фабио Мастранджело, председатель жюри – Ильдар Абдразаков, руководитель программы молодых певцов Большого театра Дмитрий Вдовин, профессора Санкт-петербургской консерватории Ольга Кондина и Владимир Ванеев, художественный руководитель Московского театра имени Наталии Сац Георгий Исаакян и Ханс-Иоахим Фрай. Вот такое у нас солидное жюри. Все эти люди могут либо дать ценный совет, либо даже, может быть, предложить какую-то работу или выступление. Общий призовой фонд – около двух миллионов рублей. Третий тур и гала-концерт прошли в Большом зале филармонии 18 октября: об успехе вы можете судить сами, поскольку присутствовали в зале.