На поиски сокровищ: детективные истории из жизни музеев и собирателей искусства
Закулисье аукционов и секретные гостиные советских коллекционеров, хитросплетения мадридских улиц и перекличка картин в музее Прадо: чем истории музеев и биографии коллекционеров напоминают детективы – или вдохновляют детективами. Три новинки российских издательств для погружения в тему
Лето всегда открывало возможности для путешествий. Приятным предчувствием знакомства с новой локацией служили путеводители. Увесистые маленькие томики дарили радость узнавания на местности: «Вот эта улица, вот этот дом!» В какой-то момент их заменили интернет-рекомендации бывалых туристов. Чьи мнения хоть и обладали живостью неофитов, но сверять их приходилось с более надежными источниками.
Признаюсь: испытать настоящий трепет перед грядущей поездкой я по-прежнему могу только с книгой в руках. Рекомендованные в обзоре издания нельзя отнести именно к путеводителям. Они принадлежат к иным и разным жанрам, а объединяет их такое понятие, как экспертность. Авторы настолько глубоко погружены в свои исследования, информация настолько плотная, что после прочтения есть необходимость, как говорится, продолжить начатый разговор.
Книгу Татьяны Пигарёвой «Испания от И до Я» (издательство «Слово») можно назвать романом о любви. Взаимной, счастливой и долгой. Как и автор книги, я обожаю Испанию, но робко, издалека, как кумира. Татьяна Пигарёва, испанист, глава отдела культуры Центра имени Сервантеса в Москве, признанный специалист по культуре Испании, работала в испанской газете El Pais, была московским корреспондентом испанского еженедельника Tiempo. В разные годы организовывала выставки и фестивали, сопровождала выдающихся деятелей Испании в поездках по России, среди них кинорежиссер Педро Альмодовар, королева Испании София. Но я бы не удивилась, узнав, что Татьяна лично бывала в мастерской Гойи, как муза парила над столом Лорки или участвовала в перестройке музея Прадо.
Личные ассоциации и впечатления автора в соединении с научными находками и энциклопедическими знаниями и делают эту книгу особенно притягательной. В ней есть индивидуальная интонация. Это издание в прямом смысле начинается с обложки, в которой тоже ощутима любовь к Испании и главному ее городу. Совершенно неожиданно суперобложка, если ее развернуть, оказывается старинной картой Мадрида 1656 года. Год выбран не случайно, это дата создания живописцем Диего Веласкесом его самого, пожалуй, известного и загадочного полотна «Менины». Вокруг этой картины вообще много историй, например, как спасали картину во время эвакуации в 1936 году, буквально выносили на руках.
А еще примечателен рассказ о том, как посетители музея Прадо долгое время попадали в двойную иллюзию, когда напротив «Менин» выставляли большое зеркало и было не избежать искушения вглядываться в отражение, а не в оригинал. В глубине «Менин» в зеркале отражаются король и королева, родители инфанты. И отсюда тянется сюжет к другой картине из собрания Прадо. «Шедевр Яна ван Эйка тогда украшал Алькасар, и гений испанской живописи – он же Главный распорядитель дворцовых покоев – видел его постоянно. Веласкес не просто знал эту работу, сосуществовал с ней. Зеркало в глубине “Менин” и зеркало в глубине “Портрета четы Арнольфини” кровно связаны – даже годы создания картин зеркально перекликаются (1454 и 1656), – но их разделяют два века и две эпохи» («Испания от И до Я»).
Вся книга строится на таких перекличках. От, казалось бы, развлекательных светских бесед с супругой председателя правительства Испании, а затем и самим Сапатеро на борту правительственного самолета, до секрета композиции «Девочки на шаре» Пикассо из собрания Музея изобразительных искусств имени Пушкина. Книга помогает разобраться во многих парадоксах испанской столицы, например, в поразительном хитросплетении улиц, где Дом-музей Лопе де Веги стоит на улице Сервантеса, а на улице Лопе де Веги в свою очередь, можно обнаружить монастырь, где был похоронен Сервантес.
Книга строится как спектакль с эффектными выходами, где каждый персонаж открывает новую историю, а последняя страница – это только антракт. За которым, верится, последует продолжение.
На моей книжной полке в ряд стоят три нарядных тома авторства Наталии Семёновой: «Сага о Щукиных. Собиратели шедевров», «Братья Морозовы. Коллекционеры, которые не торгуются» и последний, изданный в этом году, «Братья Рябушинские. Из миллионщиков в старьевщики». Теперь рядом поставлю еще одну новинку этого автора, книгу «Серые любовники, или как украсть Шагала», также издательства «Слово».
Каждая биография раскручивается как детективный сюжет с множеством находок, которые совершенно неожиданно всплывают через столетие в архивах, просвечивают в мемуарах и дневниках. Причем первые две книги послужили документальной основой выставок, с триумфом прошедших в Петербурге, Париже и Москве. Скажу сухо, но работа историка-биографа во многом подобна деятельности детектива. Закрывать белые пятна, исследовать окружение и просто следовать за героями и их коллекциями по городам и странам, фиксируя адреса и контакты.
Каждый такой сюжет тянет на полноценную историю. Понятно, что многие нюансы или издержки профессии остаются за кадром. Новая книга Наталии Семёновой «Серые любовники, или как украсть Шагала» преодолела границы жанра. Перед нами чистая беллетристика, детектив как он есть. Особенно будет привлекателен он для любителей искусства начала XX века. Нам предстоит исследовать айсберг с незримой колоссальной основой, где сами интонации отсвечивают нюансами смыслов. Но выступая в детективном жанре, где «все персонажи выдуманы», почему бы не впустить читателя в закулисье аукционов или в тайные гостиные советских коллекционеров, объединенных одной единственной страстью к авангарду?
Сюжет закручивается вокруг картины Марка Шагала «Серые любовники». К слову, в вопросе, не подделка ли это, еще предстоит разобраться. Ведь фальшивок море, и лишь несколько экспертов способны отличить от них единственный подлинник. «В нашем музейном мире, Алексис, “устранить” вовсе не означает то, о чем вы подумали. Запятнанная репутация помогает расправиться с конкурентом быстрее, чем кураре. Моя злая фурия Вера Червинская утраивает грандиозную шагаловскую ретроспективу, хотя, поверьте мне, Шагала от Сутина не очень-то отличает. Марина слушала меня, слушала, а потом взяла и предложила разыграть великую ученую. Почему бы, говорит, не найти холст какого-нибудь доморощенного “Шагала”, каковых по свету гуляют сотни, и не дать своей тетеньке на экспертизу... Провенанс, в смысле историю происхождения, придумаем такую, что любой искусствовед купится, не то что твоя мымра. Надо только работу подходящую найти» («Серые любовники, или как украсть Шагала»).
Соавтором Наталии Семёновой выступила ее подруга и филолог, куратор Бахметьевского архива Колумбийского университета Татьяна Чеботарёва. Она же была первым редактором биографий Рябушинских и Морозовых. Так что тандем получился всесильный.
В 1933 году картины Шагала публично сожгли в Мангейме, на выставке «Большевизм в культуре». А через четыре года нацисты выкинули из немецких музеев все картины Шагала как образчик «дегенеративного искусства». Осмеянию был подвергнут портрет раввина «Понюшка табаку». Его выставили в отдельной витрине, видимо, как особо «возмутительный» образчик.
Что происходит с нами, с нашей памятью и с искусством, когда работы великих мастеров служат сиюминутным целям любой пропаганды? Это один из вопросов, который поднимает в своей книге «Эфемерный музей. Картины старых мастеров и становление художественных выставок» британский искусствовед Фрэнсис Хаскелл (издательство Европейского университета).
В конце 1920-х годов Муссолини, кроме всего прочего, был одержим идеей провести в Лондоне выставку итальянского искусства – для поддержания идеи italianita. С риском получить повреждения или вовсе погибнуть кораблем в Англию были направлены «Рождение Венеры» Боттичелли, «Гроза» Джорджоне, «Двойной портрет герцогов Урбинских» Пьеро делла Франческо, «Давид» Донателло и еще десятки произведений. Директива Муссолини позволяла вывезти из музея любой шедевр. А картина «Рождение Венеры» в течение некоторого времени и вовсе украшала стены посольства фашистской Италии в Лондоне. Так Боттичелли невольно оказался на службе у фашизма.
