«Эрос московитов»: два прочтения

Я не собираю эротику. Я собираю Серебряный век… но какой Серебряный век без эротики?! Даже начинающие библиофилы слышали о «Большой Маркизе» и «Малой Маркизе», а более просвещенные – еще и о «Средней Маркизе», как называют три варианта «Книги Маркизы» с иллюстрациями Константина Сомова, («малая» вышла в 1907 г., «средняя» и «большая» в 1918 г.). Книга, о которой я расскажу сегодня, не столь известна. Тем более что известное известно немногим.

Эротика стала популярной темой книгособирательства за много столетий до Гутенберга, когда книги переписывали и иллюстрировали (это важно!) от руки. Сладости эротическому плоду придавала его запретность, в чем были едины едва ли не все религии и их «контрольные органы». Однако эротическая иллюстрированная книга преодолела все пресловутые «препоны и рогатки» светской и духовной цензуры, став за последние лет двести (или больше? – пусть знатоки поправят) частым местом встречи и полем приложения сил художников, издателей и типографов.

Я не собираю эротику. Я собираю Серебряный век… но какой Серебряный век без эротики?! Даже начинающие библиофилы слышали о «Большой Маркизе» и «Малой Маркизе», а более просвещенные – еще и о «Средней Маркизе», как называют три варианта «Книги Маркизы» с иллюстрациями Константина Сомова, («малая» вышла в 1907 г., «средняя» и «большая» в 1918 г.). Книга, о которой я расскажу сегодня, не столь известна. Тем более что известное известно немногим.

Передо мной две как будто разных книги с одинаковым названием на немецком языке: Der Moskowitische Eros. Eine Sammlung russischer dichterischer Erotik der Gegenwart. С подзаголовком всё понятно: «Сборник современной русской поэтической эротики». Заглавие можно перевести как «Московский Эрос», но лично мне больше нравится «Московитский Эрос» или «Эрос московитов». Как известно, нашу страну в Европе не одно столетие называли Московией, так что в немецком и французском языках это слово укоренилось. Причем с определенным смысловым оттенком: так называли нечто традиционное и национальное – в противоположность модерному и имперскому.

Книги выпущены в разные годы и разными издательствами. Первая – в 1921 г. (год издания указан в копирайте на обороте титульного листа) мюнхенской фирмой Orchis-Verlag, специализировавшейся на модернистской литературе. Вторая – в 1924 г. там же под маркой Allgemeine Verlagsanstalt («Всеобщее издательство»); оно выпускало поэзию и книги об искусстве и архитектуре в изящном оформлении. За титульным листом в обоих вариантах следует содержание, правда, без привычных нам номеров страниц. И тут мы замечаем полное единство содержания и формы: книги не только совпадают по составу, но и напечатаны абсолютно одинаково. 

Какой же поэтический «Эрос московитов» был предложен немецкому читателю сто лет назад? Переведем содержание обратно на русский язык.

Валерий Брюсов. Сестры. Новелла.
Константин Бальмонт. Вася. Новелла.
Валерий Брюсов. Два стихотворения. (Раб. Das Weib und der Tod [Женщина и смерть]).
Сергей Городецкий. Шуба. Новелла.
Антон Чехов. В море. Рассказ.
Константин Бальмонт. Пять стихотворений.
Александр Поленов. Ледяная глыба. Новелла.
Владимир Аратов. Бритая Диана. Новелла.
Михаил Кузмин. Ночные разговоры.

К стихотворениям Бальмонта и рассказам Поленова и Аратова сделано примечание, что они переведены с рукописи, т. е. публикуются впервые.
 
Что это за тексты и откуда они взяты?
Рассказ Валерия Брюсова «Сестры», содержание которого можно определить словами «крутая эротика» (по современным нормам «18+», если не «21+»), впервые напечатан в московском модернистском журнале «Золотое руно» в 1906 г., когда цензурный гнет был временно ослаблен, и вошел в сборник его малой прозы «Земная ось» (1907; 1910; 1911). Его текст легко найти в интернете. Запомните ссылку – она нам пригодится. 

Рассказ Константина Бальмонта «Васенька» (таково правильное заглавие) о первых эротических переживаниях мальчика опубликован в 1908 г. и включен автором в сборник «Воздушный путь» (1924). Он тоже есть в Сети: кому охота – полюбопытствуйте. 

Первое стихотворение Брюсова взято из сборника Urbi et orbi (1903; Городу и миру). Второе, имевшее немецкое название и в русском оригинале, напечатано в 1910 г. в петербургском модернистском журнале «Аполлон». Оба есть в собрании сочинений Брюсова.
 
Ныне полузабытый – на мой взгляд, незаслуженно – Сергей Городецкий познал громкую славу как поэт на рубеже 1900–1910 годов, а потом превратился в благонамеренного и благополучного советского литератора. Писал он и прозу, но она полностью осталась в тени его стихов. Проза Городецкого столь же неровна, как и его стихи. Рассказ «Шуба» появился в 1909 г. в «Золотом руне» и входил в авторские сборники «Кладбище страстей» (1909) и «Дни любви» (1914). К художественным достижениям он явно не относится.
 
Что делает в обществе завзятых модернистов Антон Чехов? Ответ прост. Рассказ «В море», опубликованный еще в 1883 г., через восемнадцать лет был перепечатан в первом выпуске альманаха «Северные цветы», выпущенного под редакцией Брюсова московским издательством «Скорпион». Привлечению знаменитого писателя в новый издательский проект символистов придавалось особое значение. Скептически относившийся к «скорпионам» Антон Павлович дал себя уговорить… и получил дружное осуждение критики за «пикантный анекдотец», как назвал рассказ злоязычный Виктор Буренин.

Стихотворения Бальмонта по немецкой публикации я опознать не смог – пусть специалисты потрудятся.

Стихотворение Кузмина «Ночные разговоры» – первая часть одноименного цикла из сборника «Глиняные голубки» (1914).

Перечисленные авторы в представлении не нуждаются. Но кто такие Поленов и Аратов? Не переживайте, если никогда не слышали о таких писателях. Ответ будет позже.

Итак, перед нами два издания одной и той же книги, напечатанные с одного и того же типографского набора. Различаются они иллюстрациями. Издание 1921 г. оформил Альфонс Вёльфле (8 полосных иллюстраций). Издание 1924 г. оформил Борис Григорьев (6 полосных иллюстраций). И эта разница художественной манеры бросается в глаза уже при взгляде на фронтиспис.

Сто экземпляров из общего тиража первого варианта «Эроса московитов» были «особыми», хотя их «особость» заключалась только в карандашной подписи Вёльфле под гравюрой на фронтисписе и в номере, проставленном от руки химическим карандашом в выходных данных на последней странице. Разница в цене оказалась ощутимой, но я не мог пройти мимо экземпляра № 47 в отличной сохранности, заключенного в изящный полукожаный переплет. У второго варианта «Эроса московитов» «особых» экземпляров не было, так что пришлось довольствоваться обычным в коленкоровом переплете с золотым тиснением. В современных каталогах его именуют библиофильским изданием, что, на мой взгляд, не вполне верно. На российском антикварно-букинистическом рынке это издание встречается часто.

Большой славы Вёльфле не снискал: единственная монография о жизни и творчестве графика издана в 1998 г. его наследниками. Напротив, Борис Дмитриевич Григорьев (1886–1939) без преувеличения является мировой величиной. О нем можно прочитать в любой работе по истории русского изобразительного искусства 1910–1930 годов, особенно графического. Его альбомы Intimité (1918) и «Расея» (1918) украшают лучшие музейные и частные собрания… и вызывают зависть тех, у кого их нет.

Если манеру Вёльфле можно назвать приглаженной, то графика Григорьева в «Эросе московитов» имеет подчеркнуто вызывающий характер: у него не женщины, а самки. 

Знатоки называли это жестокой откровенностью художника... Спорить не буду, хотя мне иллюстрации Григорьева не нравятся. Дело не в личных пристрастиях, мало кому интересных. Перед нами всё же иллюстрации, то есть картинки, имеющие отношение к тексту. Разницу манер Вёльфле и Григорьева лучше всего показать на примере того, как они «прочитали» рассказ Брюсова «Сестры». Поэтому я попросил сделать на нем закладку – и сейчас открыть текст по ссылке.

Описанное в брюсовском рассказе могло произойти в любой европейской стране, тем более героини называют друг друга Мара и Кэт. Национального колорита в «Сестрах» почти нет, кроме мельком упомянутой «медвежьей шкуры» на полу. Нет его и в рисунке Вёльфле. Более того, сцены, где все герои собрались вместе вокруг стола, в рассказе нет: три сестры являются к главному герою поочередно. Художник обобщил сюжет, как понял его в переводе. И, конечно, сделал это максимально пристойно… потому что остальные сцены были едва ли возможны в печати.

Григорьев тоже обобщил сюжет «Сестер», но в отличие от Вёльфле имел возможность прочитать оригинал. Его рисунок тоже не является иллюстрацией в строгом смысле слова (изображены две сестры из трех) и с текстом Брюсова напрямую не связан. Это что-то из быта парижских «веселых домов», который он любил рисовать. Манера Григорьева, отмеченная влиянием футуризма и авангарда, еще меньше подходит к нарочито декадентской новелле Брюсова – произведению другой художественной эпохи, – чем условно-нейтральная манера Вёльфле. Решайте сами, чьи картинки вам нравятся больше…

Кто был составителем и переводчиком «Эроса московитов»? Фамилии нигде не указаны, но теперь мы точно знаем их из посмертно опубликованного мемуарного очерка Иоганнеса (Ганса) фон Гюнтера (1886–1973), поэта, переводчика и приятеля многих русских писателей. Уроженец Митавы (ныне Елгава, Латвия), до Первой мировой войны Гюнтер был своим человеком в кругах московских и петербургских модернистов, о чем увлекательно рассказал в мемуарах «Жизнь на восточном ветру. Между Петербургом и Мюнхеном» (1969), изданных в русском переводе в 2010 г. До конца своей долгой жизни он переводил русскую литературу, дав немецкому читателю целую библиотеку классиков и современников. «Эрос московитов» Гюнтер составил на скорую руку ради заработка и в основном из собственных переводов: Бальмонт, Брюсов, Кузмин. Стихи Бальмонта он, видимо, получил от самого автора, который в 1920 г. эмигрировал из Советской России. Неожиданным оказалось признание Гюнтера в том, что «Владимир Аратов» – это он. Перед нами мистификация – псевдоперевод. 

Приложил руку к «Эросу московитов» и другой известный в те годы переводчик русской литературы Александр Элиасберг (1878–1924), еврей из Минска, выпускник Московского университета, в 1906 г. переехавший в Мюнхен. Немецкого читателя он знакомил с поэзией и прозой русского модернизма, русского читателя – с новинками немецкого модернизма. В «Эросе московитов» ему принадлежат переводы рассказов Городецкого, Чехова и «Александра Поленова». Точнее, «Поленов» – это сам Элиасберг. Еще одна мистификация! Для того же издательства «Орхис» Элиасберг составил представительные альбомы «Русская литература в портретах» (1922) и «Галерея русской литературы» (1922). Среди портретов и автографов писателей в первом альбоме немало тех, что были подарены лично составителю.

Как оценить качество работы Гюнтера и Элиасберга? Многие из их дореволюционных переводов были авторизованными, т. е. авторы, которых переводчики знали лично, разрешили и одобрили их. Больше сказать не могу, ибо не знаю немецкого языка. 

Переводы оценить не могу, иллюстрации не нравятся, эротику не собираю – зачем тогда купил? Во-первых, из-за Брюсова, которого собираю. Во-вторых, захотел –и всё тут… И не задавайте библиофилам лишний раз таких вопросов!